«Игра престолов» и духи Мэйдзи: кто будет проектировать «Тучков Буян»
1. Никита Явейн — градоатака против градозащиты
Петербургскую «Студию 44» возглавляет Никита Явейн. Во многих смыслах его можно назвать «рок-звездой» от архитектуры. Он известен далеко за пределами профессиональной среды, обладает яркой внешностью и харизмой, даёт ёмкие содержательные интервью и является апостолом своеобразного движения защиты прав современных российских архитекторов от градозащитников. Явейн уверен, что воссоздание исторических зданий — это плохо, стилизация под «исторический Петербург» — тоже плохо, а всем нам не хватает осознания «ценности подлинности».
При этом уже сейчас можно говорить о том, что Явейн оставил заметный след в архитектуре детища Петра. В первую очередь вспоминаются Ладожский вокзал, реконструкция восточного крыла здания Главного штаба и Академия танца Бориса Эйфмана. За неё, кстати, архитектор получил приз в одной из номинаций World Architecture Festival. Будем считать, что это своеобразная архитектурная «Грэмми».
Интересно, что «Студии 44» она доставалась ещё дважды, и никто из его современных российских коллег не может похвастать аналогичным международным признанием. Оба раза проекты Явейна до этого проходили престижный международный отбор, но потом планы так и не были реализованы. Речь идёт о Музее блокады (номинация «Музеи) и концепции реконструкции исторического центра Калининграда. Впрочем, поклонники творчества Явейна могут оценить его работы вживую, посетив бизнес-центр на Невском, 38, вокзал „Олимпийский парк“ в Адлере („железнодорожные ворота“ сочинской Олимпиады») или Дворец творчества школьников в Астане. В настоящий момент «Студия 44» строит здания для центра «Сириус» в Сочи.
2. Бьярке Ингель — «фон Триер из Вестероса»
Если вбить в поисковике «датский режиссёр», то первыми всплывут тексты о фон Триере, а если слово «режиссёр» заменить на «архитектор» — то о Бьярке Ингеле. Кажется, у обоих датских звёзд есть немало общего, например, склонность к эпатажу. Недавно Ингельс представил в копенгагенском музее инсталляцию в виде дома из мёртвых человеческих тел, воспроизводя аналогичный образ из последнего фильма фон Триера «Дом, который построил Джек». А ещё раньше Ингель снялся в «Игре престолов». Он мелькает в кадре на фоне столицы Семи Королевств накануне решающей битвы, когда туда проникает «ангел мести» Арья Старк. Всё благодаря дружбе с Джейме Ланнистером, которого играет известный датских актёр Николай Костер-Вальдау. Да, Дания — страна маленькая, и, видимо, там с детства все друг друга знают.
В 2016 году журнал Time включил Ингельса в список 100 самых влиятельных людей мира. Он возглавляет Bjarke Ingels Group, базирующуюся в США, его хорошо знают в Кремниевой долине. Ему доверили проектировать сразу две штаб-квартиры Google — в США и в Великобритании, а также LEGO House, призванный раскрыть историю самого знаменитого датского бренда. Внешне может показаться, что дом действительно собирали из конструктора. Если верить журналу, Ингельс «лишил профессию страха», «сбросил балласт» и является воплощением духа времени. В одном из интервью он сравнил архитектуру будущего с игрой в «Майнкрафте», где каждый создаёт свои прихотливые миры из доступного набора конструктивных средств.
Если говорить о «духе времени», то непрофессионалу в проектах Ингельса в первую очередь бросаются в глаза покрытые зеленью крыши. Причём, далеко не всегда речь идёт о биологических формах жизни. Скажем, ещё одним знаменитым зданием Ингельса, призванным рассказать нечто важное, стал мусороперерабатывающий завод в Копенгагене. Дело в том, что столица Дании мечтает стать первым городом с нулевым выбросом парниковых газов. Завод одновременно является ТЭЦ, которая при этом не выбрасывает токсичных отходов. А на крыше завода находится круглогодичный горнолыжный курорт с зеленым спуском, сделанным из пластика, имитирующего снег.
В последнее время амбиции Ингельса устремились в космос. Он спроектировал для ОАЭ Mars Science City. Страна готовится к колонизации красной планеты, которая должна начаться через сто лет. Футуристичные и технологичные гигантские полусферы в пустыне призваны дать представление о том, как будут выглядеть поселения человечества за пределами родной планеты.
3. Мишель Девинь — из Силиконовой долины в родное Сколково
Основателем и главой французской компании Michel Desvigne Paysagiste является Мишель Девинь. Он прежде всего знаменит, как ландшафтный архитектор. Это может стать преимуществом, учитывая, что и в Петербурге речь идёт о строительстве парка. В России Девинь уже работал. В частности, он проектировал ландшафт Сколково. А ещё выступал с публикациями и лекциями. Француз является не только практиком, но и преподавателем в целом ряде самых престижных профессиональных высших школ.
Фантазия Девиня порой под словом парк или сад видит нечто совсем неожиданное. Взять хоть его садик в университете Кейо в Токио. Это пол из бетонных плит с дырками, сквозь которые пробиваются деревья, между ними попадаются бетонные пеньки. Что-то подобное реализовано и в проекте парка в Миннеаполисе: сквозь круглые дыры в бетоне проглядывают причудливые куски газона.
Девинь неоднократно готовил ландшафты для таких известных коллег, как Норман Фостер и Ренцо Пьяно, но нередко выступает и с самостоятельными проектами.
4. Кэнго Кума — предания старины глубокой
Главе Kengo Kuma and Associates Кэнго Кума доверили строить главный стадион Летних Олимпийских игр 2020 года в Токио. Именно там пройдут церемонии открытия и закрытия, а также футбольные матчи. В Петербурге японская школа архитектуры знакома по творчеству Кисе Курокавы, проектировавшего «Газпром-Арену». Куму в чём-то можно назвать его полной противоположностью. Первоначально проектировать стадион доверили британке Захе Хадид, но её футуристический проект возмутил местных жителей примерно также, как некогда «золотая Мариинка» от Доминика Перро. Стадион Кумы построен в классическом стиле, без двигающихся крыш и полей, а его фишкой стало активное использование древесины и современных материалов, её имитирующих. К примеру, несущие балки делались из кедра и лиственницы. Боги из находящегося по соседству самого крупного синтоистского святилища Мейдзи Дзингу, утопающего в кипарисах, такой подход одобряют.
Как и у Ингельса, у Кумы есть свой «мессидж», который архитектор воплощает в своём творчестве, только на этот раз речь идёт о почитании традиций, а не освобождении от них. Он изучает древние технологии и старинные материалы, а некоторые его работы кажутся той самой стилизацией под «классическую Японию», которая возмущает другого героя конкурса. Скажем, подобные аллюзии можно усмотреть в здании Культурного центра в Асакусе. Любопытно выглядит магазин Sunny Hills на Тайване, торгующий ананасами. Он похож на бамбуковую корзину, сделанную из деревянных балок. Яркое впечатление о подходе Кумы также даёт здание кампуса Университета Токио с фасадом из сотен кедровых полос, чередующихся в шахматном порядке.
5. Жак Херцог и Пьер де Мерон — франко-немецкий симбиоз
Жители Базеля, основавшие Herzog de Meuron, познакомились, когда им было по семь лет, но один говорил по-немецки, а другой — по-французски. Для Швейцарии это обычное дело, в разных кантонах там распространены разные языки. Взаимопонимание между друзьями возникло и укрепилось вопреки языковому барьеру. Их считают приверженцами минимализма, склонными к использованию экспериментальных материалов. В Петербурге Херцог и де Мерон известны по одному из проектов Охта-центра. Они спроектировали здание Сколтеха в Сколково и концепцию застройки территории бывшего Бадаевского завода в Москве. Главной «фишкой» новостройки являются 35-метровые колонны, на которых здание будет стоять, подобной свайным жилищам аборигенов Индонезии.
Одну из построек Херцога и Мерона хорошо знают футбольные фанаты. Они много раз видели её во время трансляций Лиги Чемпионов. Это стадион Allianz Arena, на котором свои домашние матчи проводит мюнхенская «Бавария».
В портфолио швейцарского дуэта также есть такие знаменитые постройки, как Эльбская филармония в Гамбурге, здание галереи Тейт в Лондоне или необычный небоскрёб «Леонард стрит» в Нью-Йорке, где каждый новый этаж нависает над предыдущим. Херцог в одном из интервью рассказывал, что любит работать над проектами, которые предполагают не работу с «чистого листа», а ограничивают архитектора. В этом смысле Арт-парк ему явно подойдёт.
6. Анри Бава — бетон деревьям не помеха
Основатель Agence Ter Анри Бава — ещё один ландшафтный архитектор. Считается, что многие его проекты являют собой успешный симбиоз зелёного и урбанистического пейзажа. Этот подход тоже пригодится при проектировании Арт-парка, который должен остаться парком, но в то же время включить в себя ряд зданий, включая театр Эйфмана.
О творчестве Бава представление может дать парк Pershing Square в Лос-Анджелесе, построенный над подземным паркингом, и парк Aqua Magica в Германии. Также он известен проектом преобразования бедных районов Парижа.
Компанию опытным командам, по замыслу организаторов, составят две молодых: это петербургская «Хвоя» и французская Praxys paysage & territoire. Состав участников конкурса, имеющих собственную философию и богатый опыт её воплощения, создаёт высокие ожидания. К маю город получит сразу несколько грандиозных идей, как лучше использовать территорию, едва не отданную под «судебный квартал». Это как минимум очень интересно.
