Предсказание смерти, отрицание брака и проблемы с деньгами: Тальков, которого не знали
Трое родов — и два сына
О семье Игоря Талькова, родившегося 4 ноября 1956 года, долгое время было известно очень мало. По словам самого артиста, он и сам ничего не знал о них. Владимир Максимович Тальков не разрешал раскрывать прошлое. В нём было много чего, о чём в Советском Союзе стоило молчать.
Только спустя многие годы после того, как глава семейства Тальковых скончался, его супруга Ольга Юльевна (в девичестве Швагерус), человек очень творческий, мечтавший играть на сцене и петь, выпустила ряд книг, проливающих свет на тяжёлое зарождение её собственной семьи.
Как уже видно по фамилии, Ольга родилась в семье немца. Юлия Рудольфовича в 1941 году решили выслать в Сибирь за «неблагонадёжность», супруга и дочь решили уехать вместе с ним в посёлок Усманка Томской области. Там девушка познакомилась с парнем по имени Николай, вскоре арестованного — он скрывался от службы в армии. Ольгу арестовали, муж застрелился, в Мариинской тюрьме она родила первого сына. Малютка Виктор прожил всего год на этом свете.
Матери Талькова дали 10 лет колонии строгого режима, которые она отбывала в спецпоселении посёлка Орлово-Розово Чебулинского района Кемеровской области. Там встретила Владимира Талькова, прежде работавшего заместителем начальника колонии для беспризорных где-то в Подмосковье, отправившегося за решётку по политическому доносу. В 1953 году у них родился сын Владимир, ещё через год оба освободились и уехали жить в Тульскую область.
«Любовь с первого слова»
Это была случайная встреча, вспоминает Татьяна Талькова день знакомства с Игорем. 22 июля 1979 года в кафе компания девушек отправилась отмечать Ольгин день. У Талькова с музыкантами там был как раз мальчишник. Но искра не проскочила, и даже хуже: будущая звезда Татьяне не понравилась вовсе.
— Совершенно случайно зашла я, меня уговорили. Уговорили, и вот там мы и встретились. И он мне совершенно не понравился. Просто не понравился, и всё. А его привлекло то, что он мне не понравился. Его это зацепило, и он решил, что с этой девушкой он должен дальше познакомиться, — рассказывала Татьяна в программе «Пусть говорят».
Он взял у друзей её телефон, начал названивать, долго уговаривал прийти на свидание, а она — ни в какую. Ну, а когда пришла — не смогла от него уйти уже никогда.
— После этого свидания мы больше не расставались. Получилась не любовь с первого взгляда, а любовь с первого слова.
Семейная жизнь для человека творческого, а особенно для той, что рядом, не была простой. Он часто говорил: «Татьян, ты со мной живёшь, как на вулкане. Только не знаешь, когда он начнёт извергаться». Приходилось его ревновать — безусловно. Женщина переживала это с болью, но по-философски.
— В самом начале совместной жизни он сказал: для меня на первом месте будет работа, на втором тоже работа, и на третьем работа. Потом мама, а потом семья.
У неё до сих пор хранятся календарики, фактически чёрных. Так Татьяна отмечала дни, когда она ждала своего любимого вместе с сыном домой.
Сам он о браке отзывался небрежно. В шутку ли, всерьёз ли, — сказать трудно, потому что ледяной взгляд Игоря Талькова редко выражал то, о чём он мог с жаром говорить.
— Что касается моего семейного положения, то я и женат, и не женат. Объясняю: жена думает, что я женат, а я думаю, что нет.
На момент съёмок того интервью сыну Талькова было девять лет. Он занимался, как и Игорь-старший когда-то, спортом — карате. К музыке не имел никакого отношения — «и слава Богу», говорил его отец.
«Умру, но стану хоккеистом»
Вернёмся в события чуть более ранние. Ольга Юльевна и Владимир Максимович мечтали, чтобы сын стал музыкантом, поэтому отдали в школу искусств по классу аккордеона. Мать чувствовала, что в её мальчике есть что-то такое, что способно вести за собой толпы фанатов. Отец — просто хотел, чтобы хотя бы у сына судьба была иной, чтобы выбрался из нищеты. Он же настаивал на поступлении на актёрский.
— Папа хотел, чтобы я был романтическим героем. В 1974 году я поступал в МХАТ, школу-студию Немировича-Данченко после школы. Я прошёл четыре тура, у нас было четыре тура, а не три традиционных. Четвёртый тур был перетуром. Пилявская [Софья Станиславовна, педагог школы] не присутствовала на трёх, на третьем тоже не была — набирала курс в Ленинграде, для неё сделали четвёртый, — рассказывал Тальков в интервью на воронежском телевидении в феврале 1990 года.
Он прошёл все этапы — но не учился. Не учился, потому что, признался он, «сам виноват». И на протяжении многих лет говорил об этом как об одной из главных ошибок.
— Я считаю, это было большой глупостью. Всю жизнь я переживал, сейчас разве что перестал переживать. Даже когда мне было 26 лет, я общался с Пилявской — уже прошло более десяти лет, и спросил, могу ли я поступить заново, но она сказала нет. Потому что тогда я был молод, можно было ещё лепить. А в 26 лет я уже сформировался как личность, со своими взглядами, с отношением, с мироощущением, и теперь уже поздно. Я очень сильно по этому поводу переживал, — признался музыкант.
Так что с актёрской карьерой у него ничего не получилось, а с музыкой получилось. Но не благодаря тому, что в раннем детстве он окончил музыкальную школу.
— Как только я её окончил с горем пополам, я забросил баян и больше в руки больше не брал вообще. И продолжал заниматься хоккеем. У меня все записные книжки были исписаны: «Умру, но стану хоккеистом». С тех пор хранятся. Но с хоккеем тоже ничего не получилось. После того, как меня не приняли в ЦСКА и в «Динамо», я понял, что хоккеиста из меня не получится, — вспоминал Тальков.
Тогда он увлёкся музыкой уже серьёзно. Но мечта о карьере актёра всё-таки сбылась, пусть и ненадолго.
Предсказание смерти
В 1990 году Талькову предложили сняться в фильме режиссёра Николая Стамбулы «За роковой чертой» в роли главаря бандитов по имени Гарик.
Уверенный в своей правоте и безнаказанности герой получился достоверно отрицательным, но при этом обаятельным: он занимается музыкой, играет на гитаре. В какой-то момент его убивают выстрелом в грудь.
Дрожь по телу проходит тогда, когда становится известна дата съёмки роковой сцены: 6 октября 1990 года, ровно за год до трагической драки в «Юбилейном» в Петербурге, где музыканта случайно убивают практически точно так же.
Апогей разочарования
За 15 лет метаний по ресторанам, каким-то подработкам аранжировщиком, клавишником и бас-гитаристом, Тальков понял, что больше так нельзя. В конце концов, у них с женой маленький сын, глядя в голодные глаза которого забываешь, что жизнь — это когда на сцене, а остальное — на пятом месте. И он решил пойти работать таксистом.
— Когда я больше стал разбираться в действительности, стал взрослеть, я стал всё больше и больше понимать безнадёжность своего творчества. Апогей разочарования в том, что я делаю и нужно ли это, смогу ли я это выразить когда-либо, у меня наступил в 1985 году. Я сел и сам с собой провёл беседу: «Так, Игорь. Ты написал достаточно много песен, зачем ты пишешь дальше? И десятой части того, что ты написал, ты не можешь выразить. И перспективы выразить это тоже нет никакой». И тогда я решил уйти просто в такси. Здесь у нас, на Красногвардейской, таксомоторный парк.
Он начал даже наводить справки, что нужно для работы в такси, сколько получает человек на такой работе. Это был момент полного разочарования.
— Я себе просто мужественно сказал: «Всё, хватит». В качестве музыканта я не мог работать с нашими артистами популярными, в популярных группах, потому что мне приходилось аккомпанировать звёздам. И я мучительно переживал, что я аккомпанирую каким-то певцам, когда у меня такой багаж. В ресторанах я петь уже не мог, потому что больше месяца в ресторане продержаться не мог, петь песни, когда под тебя едят колбасу и пьют водку — это невозможно. Поэтому я решил совершенно уйти из этой сферы деятельности, а там уже как сложится судьба.
Судьба сложилась после 1986-го, хотя успех, которого Тальков ждал, пришёл лишь года через три. Но тогда даже маленький шажок вверх казался прыжком в небо. Давид Тухманов решил собрать коллектив, назвал его «Электроклуб». Там Тальков спел свою «звёздную песнь» — «Чистые пруды».
Только это было всё равно не то: не получалось и исполнять свои песни, коих в столе собралось несколько десятков, а то и сотен, и заниматься группой.
— Я пошёл туда из меркантильных интересов, я думал, что Тухманов всё-таки поможет мне пробиться с моими песнями. Но Тухманов мне не помог, потому что в его концерте авторском я не мог исполнять свои песни. Я был нагружен страшно, я жил с инструментом, я спал с инструментом, я вставал с ним, просыпался, засыпал и так далее, нагрузка была большая.
На альбом нужно было 25 тыс. рублей
По рассказам тех, кто ближе к 1990-м уже работал, мы понимаем, что зарплаты тогда были в районе 150 рублей. В нынешнем эквиваленте — это те же тысяч 20-30, когда хватает на коммуналку, еду кое-как, да в зоопарк с семьёй сходить. А запись одной песни обходилась в 2500 рублей. Эти деньги в определённый момент у Тальковых появились — после победы на самом честном, по словам артиста, конкурсе «Ступень к Парнасу» в 1989 года.
— Записать песню очень дорого стоит. Иногда получаешь записки: «А сколько вы получаете?». Все знают, сколько мы получаем, но не знают, сколько мы вкладываем. Те, от кого мы зависим — записи, съёмка, аппаратура, это стоит бешеные деньги. И поскольку те, кто нам это устраивает, они знают, сколько мы получаем, они стараются брать с нас побольше. Поэтому я могу сказать, чтоб зритель просто знал, сколько стоит записать одну песню на студии. Одну песню на студии на частной мне обошлось в 2500.
То есть для того, чтобы записать 45-минутный альбом из десяти композиций, музыканту требовалось 25 тыс. рублей.
Похороны
Игоря Талькова похоронили 9 октября 1991 года на Ваганьковском кладбище в Москве. Его последним пристанищем стал 25-й участок, где он покоится рядом с другими выдающимися деятелями культуры, искусства и спорта: Василием Аксёновым, Риммой Казаковой, Михаилом Таничем и Михаилом Пуговкиным, Львом Яшиным.
А в 2017 году в Щёкино, где артист жил, учился, писал первые песни, по улицам которого брёл из музыкальной школы с ненавистным аккордеоном, появился памятник. На фоне измятого тетрадного листа — фигура Талькова, всходящего на ступени, с перекинутым через плечо плащом. На открытие тогда не приехали ни его друзья, ни даже семья.
