Режиссёр Лев Додин о строительстве новой сцены МДТ: «Есть здесь элемент безумия»

«Если доживу…», или История о вечно движущемся дедлайне

— Я, если доживу до 2025 года, буду счастлив. Во-первых, тем, что доживу, а во-вторых, тем, что новая сцена наконец-то появится, если она появится. У нас было уже много контрольных цифр, или, как сейчас любят говорить, конечных сроков и дедлайнов, но будем надеяться, что эта будет самая точная, — признался в интервью телеканалу «78» режиссёр, худрук и директор Малого драматического театра Петербурга Лев Додин.

На днях Единый заказчик в сфере строительства озвучил новую дату сдачи этого долгожданного петербургского культурного объекта — 2025 год. Как выяснили журналисты «78» во время беседы с Львом Додиным, директор театра сам был не в курсе этого нового срока. Его об этом компания не уведомила.

Мечты о строительстве новой сцены режиссёр лелеет уже почти 30 лет. В 2012 году эти мечты стали, наконец, осуществляться: власти Петербурга предоставили театру земельный участок площадью 10 тыс. кв. м для возведения новой сцены. Участок в центре города, на Звенигородской улице должен был стать местом, где появится театр с уникальной сценой-трансформером и зрительным залом на 600 человек, а также с ещё одной камерной сценой с залом на 75 зрителей.

22 гримёрки на 75 актёров, новое, обширное складское помещение для хранения декораций — всё это было мечтой, которая после своего воплощения в жизнь должна была решить многочисленные проблемы театра. МДТ появился в Петербурге в 1944 году, и до сих пор ютится в небольшом здании на Рубинштейна, 18.

О строительстве на выданном участке нового здания было заявлено в 2013 году. Позже, в 2016 году Лев Додин признался: думал, что не доживёт до появления новой сцены. Но уже в 2018 году разразился скандал вокруг хищения средств, выделенных на строительство здания.

Из выделенных одному из подрядчиков 146 млн рублей было похищено 45,5 млн. Не такая уж большая сумма, если учесть, что в контракте Минкультуры с подрядчиком «СтройСоюз СВ» на строительство новой сцены была означена общая сумма 2,5 млрд рублей. К первому дедлайну новой сцены МДТ в Петербурге так и не появилось, зато у кое-кого появились новые «Майбах», «Порше», «Лексус» и «Мерседес S500».

Впрочем, «СтройСоюз СВ» подал иски в суды к Северо-Западной дирекции по строительству, реконструкции и реставрации, которая заведовала этим строительством, ещё в 2017 году. Тогда дирекция решила расторгнуть контракт в одностороннем порядке. Так первый дедлайн сдачи здания новой сцены МДТ — 2018 год — был благополучно сорван.

Театр XXI века и мечты о воплощении проекта в жизнь

Проект новой сцены МДТ кажется весьма амбициозным. Семиэтажное здание площадью 23 тыс. кв. м с огромным подземным паркингом, большим складом, сценой-трансформером и множеством необходимых помещений должно было решить проблемы театра. Но пока проблем как будто становится только больше.

Проект здания создавали архитектор Михаил Мамошин и театральный художник Александр Боровский в тесном контакте с директором театра. Учитывая всё новые и новые дедлайны, мы поинтересовались у Льва Додина, не утратил ли проект уже своей актуальности?

— Пока, мне кажется, нет, — ответил режиссёр. — Потому что мы считали, что мы проектируем не театр конца XX века, а театр XXI века. А театр XXI века, я убежден, — это театр, где будут превалировать не технологии, а где будет превалировать человек, человеческие связи, и связь тех, кто в зале, с теми, кто на сцене. Человеческая связь прежде всего. Поэтому пока ничего актуальность не потеряло.

Но тут есть, конечно, важный момент, отметил наш собеседник:

— Если всё правильно будет осуществлено. А это ведь самый трудный момент: между проектированием, замыслом театра и художников, тем, о чем мечтается, и тем, во что выливается. Вот макет театра 1 к 50, где каждый, я прошу прощения, туалет учтён, в каждой комнате мы знаем, что будет. Но это проект! А, к сожалению, когда начинается процесс строительства, то почему-то незаметно очень многое меняется. И вот тогда очень быстро это может перестать быть актуальным и нужным, ни нам, ни кому бы то ни было. Хотя, конечно, любое пространство всегда найдёт возможность использования.

В январе 2018 года Лев Додин прокомментировал заявление руководителя (на тот момент) Северо-Западной дирекции по строительству, реконструкции и реставрации Натальи Волынской о том, что «Лев Абрамович творческий человек, и у него много возникает разных новых идей и желаний, некоторые из них мы по возможности пытаемся учесть». По словам режиссёра, после согласования первоначального проекта у него «не возникало ни одного нового желания», кроме единственного — увидеть созданный Боровским и Мамошиным проект воплощённым.

— Каким-то образом на экспертизу был подан вариант, не вполне согласованный с театром и нарушающий целый ряд того, что было оговорено, — заявил тогда Лев Додин в собственном блоге.

Проблемы проекта: кубатура против фур

Чем же именно отличается проект строящегося здания от первоначального?

— Помещение оказалось больше запланированного в целом. Мы хотели гораздо более маленькое пространство, мы всё-таки Малый драматический театр, а в итоге кубатура оказалась гораздо больше.

Но это не так уж страшно — с «лишними» квадратными метрами всегда можно что-то придумать. Проблема кроется в том, что в таком большом здании не нашлось достаточно места для необходимых как воздух театру складов и сцен:

— Гораздо меньше оказалось место для сценического пространства, для жизни зрителей. То есть всё увеличилось, а главное уменьшилось. Уменьшилось резко количество пространства для складывания декораций. Театр задуман так, чтобы не надо было ни откуда привозить декорации. Мы же репертуарный театр, в течение месяца мы играем порядка 20 разных названий, и сейчас мы привозим с окраины города каждый раз фуру (с декорациями). Если вы постоите возле театра, вы увидите эти фуры. И каждый день привозят и увозят эти декорации. Мне даже иногда кажется, что люди, идущие по противоположной стороне, не замечают, что здесь театр находится. Так вот, вся идея была в том, чтобы всё хранить здесь, внутри. И если надо, то (декорация) подаётся на сцену, уходит со сцены, и так далее…

Однако, судя по всему, построить здание с учётом реальных потребностей театра, таких, на первый взгляд, простых и понятных, не получается:

— Каким-то образом при переделке проекта, при подготовке рабочей документации — я очень плохо в подробностях разбираюсь — выяснилось, что кубатура увеличилась, а склад уменьшился. И теперь, если так будет сделано, то при огромной кубатуре пространства нужно будет опять привозить из-за города, опять грузить (декорации). То есть есть элемент некоего безумия. Вот что ужасно. Я очень не люблю жаловаться, ни кому-либо, ни вообще на жизнь, поэтому не жалуюсь. Просто очень хочется, чтобы случилось чудо, и получилось если и не так, как мечталось, то хотя бы на 75% как мечталось и как задумывалось, — рассказал режиссёр.

Лев Додин поделился также историей успешного воплощения подобного проекта в жизнь — не так давно и, как ни странно, в России:

— Недавно мы были в Воронеже, где очень внимательно работают с театрами, и там при губернаторе Гордееве был отремонтирован большой театр, отремонтирована основная сцена и построен замечательный камерный театр. Вот этому я завидую. Режиссёр Бычков каким-то образом сумел добиться с помощью губернатора того, что каждая деталь сделана так, как он с архитекторами задумывал. Но это требует огромной работы и от нас, и от тех, кто руководит этим. У него была так называемая прямая связь с губернатором. Не тот кирпич привозили — он звонил губернатору. А кому тут расскажешь, если не тот кирпич привезут на стройку? Это очень трудно.

Пока крест на проекте руководитель МДТ не ставит:

— Я действительно надеюсь, что сегодня какие-то новые силы мобилизуются, (найдутся) какие-то новые запасы энергии… Не знаю, откуда они возьмутся, но будем надеяться, возьмутся.

В ситуации острой нехватки театральных пространств

— Когда-то театры строили и за полтора года, и за два года, — вспомнил в беседе с «78» Лев Додин. — Например, театр Корша, ныне Театр наций, был построен за полтора года. Его строил совладелец театра, не сходил со строительной площадки, которая располагалась напротив дома. Он приходил и отмечал палочкой: вот здесь неправильно, здесь неправильно, здесь кирпич неверно положен… И всё таким образом строилось.

Сейчас, к сожалению, существует довольно сложная конструкция государственного строительства. Знаю, что все стараются, а что из этого получится… Ужасно хотелось бы верить, что всё получится. Я убеждён, что новое пространство театра очень нужно, не только потому что Малый драматический театр — Театр Европы продолжает существовать в маленьком доме. Историческая сцена здесь так и будет. А новая сцена, независимо от того, станет ли она новой сценой Малого драматического театра или ещё какой-то, нужна. Театру нужны новые театральные пространства.

Режиссёр подчеркнул, что в Петербурге в принципе очень мало театральных пространств и зданий, из-за чего многие театры не могут работать так, как бы им хотелось:

— Сегодня в Петербурге больше 100 театров, театриков, маленьких, средних театров. Это фантастическое число, никогда такого не было. В советские времена было буквально 13-15 театров. А количество помещений-то остаётся то же самое! Во время советской власти очень мало было построено, практически ничего. В постсоветское время кое-что было построено, но, всё-таки, всё равно недостаточно, и уже давно.

В нашем городе очень много интересных и экспериментальных театров, которые давно заслужили своё помещение, отметил режиссёр:

— Например, Лаборатория Яны Туминой, которая мается, ищет пространство — это и театр, и некое общественное пространство, и некая лечебная лаборатория — она работает с детьми неполного развития, и так далее. И вообще, сегодня театры работают очень разнообразно. И то пространство, которое мы спроектировали с художником Боровским в сотрудничестве с архитектором Михаилом Мамошиным, это целое пространство дома.

Вообще, мне кажется, сегодняшний театр — это не светское помещение, не бальный зал, не дворец съездов, не железнодорожный вокзал, не дом культуры. Это место для — я, во всяком случае, говорю о театре, который я хотел, чтобы мы построили, — это место для духовного погружения, место для раздумий, место для некой, если хотите, духовной медитации. Когда-то употреблялся такой термин — храм искусства.

Несмотря на столь «пыльный» термин, пространство новой сцены театра, его новый «дом» предполагалось сделать действительно новаторским:

— Сегодня техника даёт возможность для каждого спектакля сделать то единственное, что нужно для этого спектакля. Поэтому у нас был спланирован абсолютно пустой трюм под сценой, где можно делать что угодно. Спланировано движущееся, меняющееся пространство зала, оно может быть абсолютно каким угодно. Таким образом можно играть в любом пространстве. В этом театральном пространстве есть так называемая малая сцена — чёрный квадрат, где можно вообще по любому рассаживать зрителей. Вообще работа с пространством сейчас очень интересная.

Кроме того, в новом здании планировалось открытие театральной школы, напомнил Лев Додин:

— Когда-то считалось, что это будет международная театральная школа, сегодня уже непонятно, потому что времени много пошло. Но опять, учить ведь мало, у Театрального института очень мало пространств, а тем более он скоро должен встать на реконструкцию. Я довольно много лет не мог набирать курсы, потому что просто было негде. Хочется пространство, идеальное для учёбы, пространство, где люди помещаются в абсолютно особую атмосферу.

Станет ли новая сцена ДМТ тем театральным домом, о котором так мечтал Лев Додин — пока вопрос открытый.