Ресторатор: Если Тимати в течение года выпустит хит, я ему 200 рублей переведу
«Любая музыка — это окей, любая музыка нужна, потому что без неё мы все умрём к чертям», — сказал, если перевести на цензурный язык, Александр «Ресторатор» Тимарцев, известный и почитаемый в рэперских кругах человек. Организатор VersusBattle имеет совершенно определённый вкус в музыке — что и понятно, учитывая то, чем он занимается. Неожиданно то, что круг его интересов не ограничивается рифмованными речитативами.
Зато звучит великолепно и прекрасно
Внимание меломанов привлекло новое для отечественной сцены явление — новый рэп. Так, на паблик-ток в рамках «Маятника Фуко» в Петербурге участники «полукруглого» стола, как назвал мероприятие ведущий Павел Белов, несколько раз упоминали Тиму Белорусских — в контексте того, что он молодец, трудяга, и делает хорошую, едва ли не вечную музыку.
Один из участников лектория, Бахтияр Алиев (BahhTee), генеральный продюсер ZharaMusic, упомянул интервью белорусского артиста для «ВКонтакте», где он рассказывал, что был обыкновенным официантом — с необыкновенным талантом, как выяснилось потом, когда он пришёл на KaufmanLabel.
— Чтобы у него появилась возможность что-то делать, под него подстроили студию, закрыли его там, он писал, писал, писал, и в итоге что-то написал.
На логичный вопрос о том, смог бы Тима написать что-то без своего лейбла, однозначного ответа никто дать не смог. Получается, это дело случая — как и всё, что происходит в жизни, и ни одна проверенная программа пиара не обеспечит успеха тому или иному исполнителю.
Любопытно то, что Белорусских называют не просто хорошим артистом, но представителем нового рэпа, и уже не впервые. То же самое говорили на фестивале «ВКонтакте» пару месяцев назад. При этом в Сети определения этому виду творчества всё ещё нет.
Но его дал Ресторатор. Тимарцев считает, что рифмы, конечно, всякие нужны, рифмы всякие важны, и на любой цвет фломастера найдётся свой любитель, но для звания рэпера, хоть нового, хоть старого, спеть про незабудки будет маловато.
— То, что кажется, что это точно не рэп — это новый рэп. Кавказские ребята [Hammali, Navai — прим. ред.] — это всё новый рэп. Мне в этой музыке непонятно отсутствие смысла, отсутствие рифм. Но зато звучит великолепно и прекрасно.
Это вкусовщина
Тимарцев неискушённому баттлами человеку скорее напомнит работника сцены, чем ценителя музыкального искусства: рост под два метра, бритая голова и совершенно обычные кроссовки, штаны и куртка. И когда понимаешь, что образ далёк от внутреннего мира, слушать организатора Versus становится интереснее.
Когда тема беседы паблик-тока, несколько раз перекатившись от главной — про лейблы-убийцы — к личностям присутствующих, затем про вредные привычки и снова к лейблам, Тимарцев напомнил, что лейбла, по сути, ни у кого из присутствующих нет. А это были представители ZharaMusic, «Рифмы и панчи», «ВКонтакте», сайт The Flow, исполнитель Bumble Beezy и организатор «Маятника Фуко» Андрей Резников.
По мнению Ресторатора, сейчас существует три типа поддержки исполнителей в продюсерском и издательском плане: это «творческие объединения, Gazgolder, и ещё какая-то штука, которая людей по городам засылает и стрижёт бабки». Под последним Тимарцев, скорее всего, имел в виду Black Star. Так что добиться успеха без лейбла, как он считает, можно.
— Музыканты — лентяи, если они без лейбла ничего не добились, я считаю. Того же Hammali от Navai никто не отличит, и зачем тогда нужны они оба на сцене?
Алиев, хотя и молчаливо согласился с тем, что не делает в «Жаре» ни новый рэп, ни классику, всё же заступился за исполнителя, упрекнув Тимарцева в том, что он просто не сечёт в моде.
— Ты перечисляешь то, что тебе не нравится, но в чём ты не ориентируешься. А ведь ты не слушаешь эту музыку. Это то же самое, как если бы я сказал, что все блюда китайской кухни — одно и то же, потому что я не люблю эту кухню.
Бахтияр уточнил, что он такую музыку и сам мало слушает, но другим-то это нравится.
— Это вкусовщина. Эту музыку слушает большинство людей, и если ты оскорбляешь эту музыку в плане звука, ты оскорбляешь большую часть страны, которая максимально её слушает.
Тимарцев ответил, что просто не слушает плохую музыку, после чего Алиев снова перешёл к вопросу кухни и вкуса.
— Почему ты считаешь, что это плохая музыка, а то, что ты делаешь — не плохая? Какой-то из этих ребят тоже может прийти и сказать, что твои треки — отстой, или твои баттлы отстой. И эти чуваки будут выглядеть так же, как ты сейчас, потому что они не смотрят баттлы, они не ориентируются, не могут судить. И ты не ориентируешься.
Тема еды Ресторатору надоела, и он вернулся к заданному ему минут за десять до этого вопросу организатора фестиваля о том, кем он будет через десять лет.
Ресторатор: Я буду…
Андрей Резников: Владельцем лейбла?
Ресторатор: Да, я заберу у Bahh Tee лейбл.
Алиев: Я тебе его дарю!
Ресторатор: Да ладно, не надо. 39 рублей в месяц — такая себе цена.
На вопрос, нужны всё-таки лейблы или нет, у Тимарцева мнение сложилось однозначное: «Нет. Лейблы не нужны».
— У меня громкое заявление. В ближайший год Black Star не выпустит ни одного хита. Если это не так, я отправлю Тимати 200 рублей. Ловите меня на слове.
Национальное российское музло
Создатель паблика «Рифмы и панчи», переросшего за пару лет существования в подобие лейбла (ребята публикуют интересных, на их взгляд, неизвестных исполнителей) Михаил Паньшин сказал, что отношение к лейблам Ресторатора для него понятно: это потому что он не знает, как это работает.
— Лейблы, которые сейчас существуют, не описывают продукт, который они производят. Поэтому для Ресторатора непонятно, в чём заключается их деятельность. И это упущение структур, которые продукт выпускают.
На что Тимарцев снова жестковато пошутил на тему деятельности паблика.
— По сути вы просто выкладываете ноунейма, и такие: «Как он хорош!» И постите по десять мемов в день про какого-то чувака, хотя по большей части это какие-то абсолютно бездарные ребята.
Паньшин парировал тем, что Ресторатор не всё знает о дистрибуции проекта и в количестве контента, пояснив, что 90% артистов, которых они выпускают, не имеют никакого отношения к самому паблику.
— Они у нас не публикуются, но как раз эти 90% артистов приносят компании больше денег, чем те 10%, которые появляются в паблике.
Что же касается упрёка о том, что контент в группе оставляет желать лучшего, то ответ Паньшина был аналогом озвученного ранее мнения Алиева — это дело вкуса. К тому же, как он считает, кавказская музыка — это как кантри для Америки или фламенко для Испании.
— Люди слушают разную музыку и ходят на концерты тех, у кого музыка с кавказскими мотивами. Такая музыка в России существовала всегда: «Чёрные глаза», «По ресторанам». Это чисто наше национальное русское музло.
Он напомнил о топах популярных чартов и сказал, что «это музыка, которая сейчас собирает».
— Не знаю, как это происходит, но эти песни вирусятся. Есть потоковая музыка, которую ты включаешь на колонках в машине, едешь, и тебе не хочется эту музыку переключать. Есть рэпчик, когда ты вслушиваешься, там панчлайн, текст. Но такая музыка — не фоновая, её не слушают девчонки.
Тут же последовал резонный вывод о подобной музыке со стороны Тимарцева: «То есть кальянная музыка — это та музыка, в которую не надо углубляться?». Паньшин не опроверг этот довод, но добавил, что сейчас востребована фоновая музыка, когда важен мотив: «Его словили и слушают — такая музыка популярна в России».
Ресторатор в своих выводах снова был однозначен.
— В общем, молодые артисты несут полную ахинею, но звучит очень красиво.
Паньшин пояснил, что дело в мелодике, которая влияет на нейроны.
— Некоторые музыканты даже пытаются в музыке найти формулу, рассчитать математику, которая грамотно войдёт в головы людей, которые будут слушать эту музыку. Такая магия существует. Я не знаю, как её назвать, но на людей это действует.
Пять лет для вечности
Текст и рифма, как известно по немногочисленным интервью Тимарцева, для него стоят во главе творчества. Алиев согласился, что это важно, и отметил, что своим исполнителям если не приказывает, то советует не делать «разлагающую» музыку. А уж от других, не принадлежащих лейблу артистов, он и вовсе не примет в издательство нехорошие песни.
Тут он вспомнил снова про Hammali, сказав, что он «очень крутой текстовик».
— Он может писать такие вещи, от которых у нас всех взорвётся мозг.
— Так чего не пишет-то? — тут же отозвался Ресторатор. — Ты говоришь, что не допускаешь разлагающую музыку, а про «пьяным подвигаться» — это нормально?
— Я стараюсь не пропускать. И с 2010 года говорил, не надо петь про наркотики.
По словам генерального продюсера, запретить что-либо делать он своим исполнителям не может, ибо они — взрослые люди.
— Я не могу его заставить, поставить в угол за то, что он записал эту песню. Но я могу упрекнуть. Фактически я являюсь в его глазах старшим товарищем, и он прислушается. Но я не могу ему запретить что-то делать.
То есть даже привязанный к лейблу артист, если он является мощной творческой единицей, при помощи лейбла самовыражается. Это значит, что он никогда не допустит к себе влияния кого-то со стороны — и даже, как правило, боится этого, поэтому жёсткий контракт никогда не подпишет, считает Алиев.
— А ребята, которые не являются творческими единицами, они просто хотят делать мейнстрим музыку, они этого влияния не боятся, и им нужны лейблы.
Вспомнили в процессе обсуждения Black Star собеседники и ушедшего не так давно от них L’one. Участники решили, что он в своё время «круто похайпил», только вот музыка у него хоть и крутая, но не вечная — «не Макс Корж».
Тимарцев при этом не считает, что Корж — это эталон.
— Я не помню вечную музыку за последние пять лет. Вечная музыка — это Градский, «Как молоды мы были».
С ним поспорил Белов, который заметил в топе чарта в соцсети вышедший пять лет назад альбом Коржа «Жить в кайф».
— Музыка, которая прожила при нынешнем количестве музыки столько лет, претендует на вечность.
— Пять лет для вечности — слишком громко. Ну 15 — ещё может быть.
Паньшин же считает, что вопрос вечности сократился в последнее время, и даже пару лет можно считать эпохой.
— Если раньше выходил один альбом в месяц клёвый, то сейчас этих альбомов, и зарубежных, и русских, выходит по 20 штук в неделю. Вот это понятие вечной музыки — оно уходит. Музыка — это конвейер. Её просто очень много. Но вот «Незабудка» Тимы Белорусских может прожить ещё десять лет.
Ресторатор остался непреклонным перед трендами, завершив беседу фразой: «Единственный вечный альбом — это Смоки Мо «Карате».
