Метод режиссёра Звягинцева: «Зритель сам должен сделать моральный выбор»

Секреты «идеального попадания в образ»

Андрей Звягинцев — из тех режиссёров, с которыми зритель может пообщаться на короткой ноге, душевно и не чувствуя лишнего пафоса. В начале октября автор «Нелюбви» и «Левиафана» приехал в Петербург, чтобы встретиться с поклонниками своего творчества в кинотеатре «Родина». Режиссёр ответил на все вопросы, которые накопились у петербуржцев с момента его последнего визита в Северную столицу.

Встречи именитого режиссёра со зрителями прошли 5 и 6 октября в рамках спецпоказов фильмов «Елена» и «Левиафан». В пятницу, сразу после вечернего сеанса, около 22 часов автор картины вышел к публике — и остался на сцене до глубокой ночи. Отвечая на вопросы своих поклонников (и не только), Звягинцев рассказал, в чём состоит его личный метод и как он находит актёров, идеально подходящих на роли в его фильмах.

Надежда Маркина — актриса, исполнившая главную роль в фильме «Елена» — смотрится в картине невероятно органично. Как отметила кинокритик Виктория Смирнова, выступавшая модератором дискуссии, выбор Маркиной на роль Елены — пример «уникального попадания в образ».

Режиссёр поделился секретами поиска «нужного человека на роль»:

— В каждой новой картине мы пытаемся выйти на новый масштаб поиска актёра. Начиная с «Возвращения». Но там была предельно простая задача — найти одного актёра 42-43 лет, мужчину, у которого могут быть дети 14 лет, но никому не ведомого. И тут я вспомнил Лавроненко. До этого я видел его всего один раз — в театре.

Несмотря на мимолётное впечатление, Лавроненко идеально подошёл на роль «блудного отца». Точно такая же история, поделился Андрей Звягинцев, произошла и с «Еленой».

— Впервые я увидел Надежду Маркину в театре на Малой Бронной, — вспомнил режиссёр. — Она очень запала мне в память своей статью. Тогда она играла одну из сестёр в спектакле «Король Лир».

Именно за «особую стать» Звягинцев и выбрал актрису:

— Крепкая, сильная русская женщина — такая «тамбовская». Она, действительно, кстати, из Тамбова, — отметил режиссёр. — Но стоит развернуть её в профиль, и в профиле этом начинает струиться какая-то очень благородная стать. В ней есть нечто величественное, достоинство и простота. Женщина, которая укутает мужчину своей простотой и лаской. Это и сыграло определяющую роль.

Интересно, что во время поиска и отбора актёров Андрей Звягинцев помнил о Маркиной — но решил не навязывать своё предложение директору по кастингу и держал свои мысли об этой актрисе втайне. Однако, в итоге, он всё же рассказал специалисту о кандидатуре «статной актрисы с Малой Бронной» — и не прогадал.

— Мы пригласили, её, она пришла — и тут же всё было решено, — вспоминает автор «Елены».

Надежда Маркина подошла на роль сразу и идеально. Правда, у Звягинцева были сомнения — ведь в 2009 году, когда начались съёмки фильма, Маркина была значительно моложе своей героини. Елена получала в банке пенсию и боролась за внука, которому пришла пора идти в армию, в то время как Надежде едва исполнилось 50. Однако в свою роль актриса вписалась прекрасно — несмотря ни на что.

— Выбор Маркиной определила не только её внешность, но и нечто внутренне — она была очень реалистична, — вспоминает режиссёр. — Она была просто блестяща, точна и тонка как актриса.

На каждый новый фильм Андрей Звягинцев, по его признанию, пытается найти максимально «свежего», не знакомого публике актёра. Чтобы старые роли, устоявшееся амплуа не мешали восприятию цельной картины, нарисованной автором. Но если не получается — приходится идти к уже знакомым и проверенным актёрам, признался режиссёр.

О «Левиафане» как больном ребёнке и «нечувствии» зрителей «Нелюбви»

Звягинцев — единственный режиссёр в постсоветской России, получивший за своё творение премию «Золотой глобус». В 2015 награду в номинации «Лучший фильм на иностранном языке» получил его «Левиафан». Как признался режиссёр, именно «Левиафан» до сих пор является для него самой важной работой.

— «Левиафан» — как больной ребёнок, дорогой сердцу, — поделился Звягинцев с петербуржцами.

Реакция общественности на эту картину серьёзно задела творца:

— После «Левиафана» тряхнуло сильно. В самом начале, когда мы создавали картину, мы понимали, что касаемся какой-то тонкой и трепетной материи. Понимали, что реакция будет сильной. Что будет какой-то раскол. Но такой реакции не могли вообразить. «Левиафан» для меня очень важная картина, сердечная.

Кадр из фильма "Левиафан"/ Фото: vk.com/azvyagintsev

Кадр из фильма "Левиафан"/ Фото: vk.com/azvyagintsev

А вот «Изгнание», уверен режиссёр, — фильм незаслуженно незамеченный. По крайней мере, в России. За рубежом, как ни странно, на данную работу обратили внимание даже больше:

— Года три назад с Раисой Фоминой, дистрибьютором этой картины, связался представитель какого-то фестиваля в Лос-Анджелесе. На этом фестивале была программа «Фильмы, незаслуженно обойдённые вниманием». И они пригласили «Изгнание», поскольку оно не было куплено в Америке на тот момент, — рассказал автор картины.

Что же касается последнего фильма режиссёра, «Нелюбви», номинированной на «Оскар» и «Золотой глобус» и получившей приз жюри 70-го Каннского кинофестиваля, Андрей Звягинцев признался на встрече в «Родине», что лишь недавно смог сформулировать свой ответ на главную претензию зрителей. Эта претензия состоит в том, что среди героев картины якобы нет ни одного положительного героя, которому можно по-настоящему сочувствовать:

— Они говорят: «В вашем фильме некому сопереживать, вообще нет ни одного человека, которому можно было бы сочувствовать»! На самом деле, фильм о том нечувствии, которое зритель транслирует, высказывая претензии об отсутствии положительного героя. Потому что как можно не увидеть в фильме волонтёров? Как можно сказать, что там нет положительных героев?! Это и есть то самое чувство — чувство нелюбви, абсолютное отсутствие эмпатии и умения разглядеть других людей!

Кадр из фильма "Нелюбовь"/ Фото: globallookpress.com/ youtube.com

Кадр из фильма "Нелюбовь"/ Фото: globallookpress.com/ youtube.com

Режиссёр посетовал, что зрители исходят из привычки «наблюдать на экране героя, про которого всё рассказано и объяснено»:

— Мотивы его поступков пояснены, мы понимаем, откуда растут все эти ноги, знаем причины и следствия, и наблюдаем какое-то высказывание автора, которое он соразмерил с нашим представлением о человеке. И чаще всего это укладывается во все наши стандартные представления о том, каким будет человек, если он поступит здесь вот так.

Кадр из фильма "Нелюбовь"/ Фото: globallookpress.com/ youtube.com

Кадр из фильма "Нелюбовь"/ Фото: globallookpress.com/ youtube.com

Подобный подход регулярно демонстрируют голливудские фильмы и прочие произведения «массового кинематографа», главная цель которого — заработать на зрителе, предложив ему хорошо разжёванную, лёгкую для восприятия жидкую кашицу. Однако подобная «одноклеточная» драматургия Звягинцеву не подходит.

— В моём случае мы исходим из того, что разговариваем со взрослой аудиторией, которая не инфантильна, которой не нужно объяснять причины и даже не нужно указывать на следствие, — заявил режиссёр.

Это справедливо и для драматургии преступления в фильме — взрослого, не инфантильного зрителя не нужно «тыкать носом» в события, якобы спровоцировавшие поступок героя. Нет необходимости и показывать продолжение истории.

— Мы врываемся в пространство драмы, по сути, с любого места. Мы не рассказываем предысторию. Не рассказываем, как встретились Елена и Владимир в «Елене», не показываем тех причин и событий, по которым эти двое в фильме «Нелюбовь» люто ненавидят друг друга и готовы расстаться, — объяснил Андрей Звягинцев. — Мы просто сразу попадаем в самое пекло, оказываемся в каком-то пространстве и времени среди героев, которые говорят о чём-то — и не знаем, о чём они говорили раньше. Но мы встраиваемся сразу — потому что мы знаем всё о подобной ситуации.

Кадр из фильма "Елена"/ Фото: vk.com/azvyagintsev

Кадр из фильма "Елена"/ Фото: vk.com/azvyagintsev

Кадр из фильма "Елена"/ Фото: vk.com/azvyagintsev

«Метод Звягинцева»: отказ от «моральных подпорок» и свобода выбора зрителя

Подобное резкое погружение режиссёр использует вовсе не потому, что хочет закалить зрителя «купанием в ледяной воде».

— Я намеренно не делаю никаких флешбеков, не даю никаких пояснений, потому что у всех вас, у нас, у зрителей есть свой собственный опыт. Сидя в вагоне метро напротив человека, который говорит по телефону и явно находится в каком-то конфликте, мы не нуждаемся в объяснениях — мы понимаем, что происходит, что за человек перед нами и откуда корни его ссоры, — привёл пример Андрей Звягинцев.

Режиссёр подчеркнул, что это и есть его художественный метод:

— Отказ от подпорок, указаний, карт местности — это мой метод. Я не говорю зрителю, куда смотреть, куда повернуть, где положительный герой, где отрицательный. Мы все давно взрослые люди! Фильм «Нелюбовь» обращён к тем, кто давно прочёл текст Маяковского про крошку-сына и знает, что такое хорошо и что такое плохо. И наблюдая Елену на экране, зритель сам должен сделать свой собственный нравственный выбор, оценивая её поступок.

Андрей Звягинцев вспомнил, что перед съёмками «Елены» молодой британский продюсер Оливер Данги, прочитав сценарий, предложил ему свой вариант интерпретации происходящего. Идея, по словам автора картины, была просто смехотворна:

— Он сказал: «Давайте мы где-нибудь в фильме покажем флешбек, где Елена лет в восемь переживает какую-то страшную травму. И эта травма выстреливает в пенсионном возрасте». Мне кажется, это какой-то подгон нашего привычного взгляда на то, как должно быть устроено кино и как прост человек — что причину любого поступка можно изыскать где-то во фрейдистском анализе.

Конечно, причины некоторых поступков лежат где-то в детских травмах, — но так бывает далеко не всегда. Гораздо чаще выбор человека свободен и не обусловлен действием «спусковых крючков», застрявших в психике много лет назад. Поэтому, считает автор «Нелюбви», каждый раз искать простую и понятную причину было бы просто нечестно.

— Выбор человека является для меня очень важной темой, — подчеркнул режиссёр. — В этом смысле фильм не должен служить руководством по чтению психотипа. Он просто являет собой отражение реальности. Вот мы наблюдаем за этим человеком, а теперь, зрители, — сами проанализируйте и решите, почему она (Елена — прим. ред.) это сделала.

Убийство, которое совершила главная героиня в фильме «Елена», было спонтанным действием, пояснил Андрей Звягинцев. Женщину поставили перед выбором сами обстоятельства. Именно они, а не какая-то детская травма, и стали тем триггером, который запустил в ней механизм преступления. В итоге — героиня «спонтанно защитилась» таким ужасным образом. И ни её доброта, ни природная мягкость не сдержали этой пружины.

— Потому что, если мыслить иначе — что рано или поздно человек это всё равно совершил бы, то мы претендуем на полное знание о человеке, его жизни и бытии, — отметил автор картины.

Но никто из нас не знает досконально человеческую природу. Мы можем лишь наблюдать и делать выводы, исходя из личного опыта. А ещё — делать свой собственный моральный выбор.

Человек, который убил свою мать

Свой личный опыт при создании «Елены», при выписывании драматургии убийства использовал и сам Андрей Звягинцев — на встрече он поделился историей, которая серьёзно повлияла на него самого. По признанию режиссёра, в реальной жизни очень часто невозможно понять, что же заставило человека убить:

— Мне трудно судить о том, что явилось триггером, запустившим механизм необратимого поступка. У меня есть такое свидетельство — я своими глазами видел человека, который только что убил свою мать.

Как рассказал режиссёр, в те времена он снимал комнату. Однажды один из соседей, с которыми он не был хорошо знаком и особо дружен, позвонил в дверь и попросил разрешения позвонить. Стоя от гостя на расстоянии трёх метров и слушая его телефонный разговор, Звягинцев с ужасом осознал, что этот человек только что убил свою мать — и звонит теперь с признанием в милицию.

Человек этот был совершенно спокоен. Когда приехали правоохранители, нашли труп и преступника приковали наручниками, Звягинцев решил подняться, чтобы ещё раз взглянуть в лицо убийце:

— Я смотрел на него, я помню это лицо — оно совершенно не выражало того поступка, который он совершил. Я пытался в его чертах найти этот поступок — и не находил. Это было для меня сильным жизненным впечатлением, которое отчасти лежит и здесь (в «Елене» — прим. ред.).

Второй раз режиссёр убедился, что жуткие поступки совершают, на первый взгляд, совершенно обычные и нормальные люди, уже по телевизору. В одном из выпусков новостей он увидел человека, который сделал кошмарную вещь — убил собственную мать за «14 метров жилой площади».

— У этого человека было хорошее лицо, он был хорошо одет… — Вспоминает режиссёр. — И вдруг я понял, что он совершил отвратительное преступление — убийство матери! И опять я столкнулся с этим феноменом. Я смотрел жадно и пытался понять — где это написано в его лице?

Но никаких «особых черт убийцы» Андрей Звягинцев не обнаружил и в этот раз.

— Вот это изменение человеческого вида точно укладывается в тему, которая была предложена Оливером Данги (для фильма «Елена» — прим. ред.) — тему апокалипсиса. Только это частный апокалипсис.

Иностранный зритель — чем он отличается от нас?

Нередко поклонники режиссёра интересуются ответом на ещё один вопрос: а понимают ли суть происходящих в его фильмах событий иностранные зрители? «Левиафан» или «Елена» кажутся нам типичными срезами чисто русской действительности, слепками русского менталитета, которые, как мы привыкли думать, уникальны. А значит, не могут быть поняты за рубежом.

Эту идею режиссёр решительно опроверг. И — тут же вспомнил забавную историю из жизни. Как-то раз в Швейцарии, после просмотра одного из своих фильмов Звягинцев заметил крайне мрачного человека. Настолько мрачного, что сомнений не оставалось — это русский.

— Вы, наверное, говорите по-русски? — Спросил у него режиссёр.

— Да, — ответил тот.

— И у вас, наверное, есть вопросы?

— Да.

Сокровенный вопрос глубоко задумчивого русского зрителя был таков:

— Зачем сор из избы выносить?

Андрей Звягинцев пояснил абсурдность ситуации:

— То есть он спросил: Зачем вы нам, русским сюда, в Швейцарию, привезли такую картину?

На самом деле, никакого недопонимания, никакого шока картины Звягинцева у иностранных зрителей не вызывают.

— Наши люди по какой-то ошибке предполагают, что там живут совсем по-другому, и люди там другие. На самом деле, это не так. Там такие же люди, просто у них немного другой социальный уклад, — рассказал гость дискуссии. — Я вот в юности долгое время полагал, что американцы другие: живут по-другому, как-то бодро. Пока не увидел фильмы Джармуша, а потом ещё Джона Кассаветиса. Они абсолютно такие же люди, как мы, просто говорят на английском.

Свои выводы Андрей Звягинцев основывает не только на личном опыте, но и на словах зарубежных поклонников своего творчества:

— Одна зрительница не так давно меня порадовала, сказала: «Мы очень ждём ваши новые фильмы, ходим смотреть их все. Потому что глянцу мы не верим, а к информации о вашей стране у нас мало доступа — только новости, газеты. А в ваших фильмах мы просто видим, что перед нами живые люди! И мы не просто видим живых людей на экране, мы видим таких же, как мы». И это сказала британка, англичанка лет 50-ти. Так что они всё понимают.

Новеллы об ужасах войны

На встрече с петербургским зрителем Андрей Звягинцев рассказал также о фильме, к съёмкам которого он планирует приступить в ближайшее время. Правда, режиссёр несколько раз подчеркнул — на данный момент нет никакой уверенности в том, что фильм всё-таки будет снят. Финансовые проблемы до сих пор не решены.

Сама идея этой картины появилась у автора «Левиафана» очень давно, много лет назад. А сценарий и вовсе лежит и ждёт своего часа с 2008 года. Но до сих пор подойти к работе ближе не удавалось.

Тема — Великая Отечественная война. Структура картины довольно нетривиальна: она будет состоять из трёх отдельных новелл длительностью 40-45 минут. Каждая новелла расскажет зрителю совершенно самостоятельную историю. Две из трёх новелл затронут реальные исторические события, известные всем:

— Первая история — это Бабий Яр в Киеве в сентябре—октябре 1941 года. Вторая — блокадный Ленинград. О третьей новелле совсем не буду говорить, она не относится ни к каким событиям. Это просто история о солдате, о человеке, там нет никаких сражений, это не передовая.

Главная цель этой работы режиссёра — показать человека в условиях ужаса и кошмара войны.

— Пафос этого замысла в том, что в войне нет ничего героического. Война — это ад, кошмар и смерть. Жуткая, без разбора смерть. Я не говорю о подвигах, я говорю о том, что героизировать войну не нужно. Война — это страшно.