От «Брата» до «Я тоже хочу»: весёлые и трагичные истории о съёмках фильмов Балабанова

Алексей Балабанов трагически рано ушёл из жизни, но оставил после себя массив киноработ, в которых рассуждал над главными проблемами общества, ступившего в ХХI век. Многие актёры, которым посчастливилось работать с режиссёром вспоминают, что он снимал крайне быстро: для одной сцены ему хватало 2-3 дублей. Да и атмосфера на площадке была какой-то особенной: сценарии Балабанов писал для себя, больших репетиций никогда не устраивал, лишь перед очередным дублем подходил к актёрам и спрашивал: «Ну ты же знаешь, как надо?».

Коллеги режиссёра также рассказывали, что он вообще во всём стремился к максимальной реалистичности, из-за которой актёрам и съёмочной группе не раз приходилось оказываться в нелепых, а порой даже экстремальных ситуациях.

Сломанные рёбра Бодрова

О картине Балабанова «Брат» и «Брат-2», кажется, слышал каждый, а Данила Багров, ищущий справедливости в мире, где правят бандиты, мгновенно стал героем времени. Бюджет у первой части картины был небольшим — всего 10 тыс. долларов, так что во время работы над ней экономили буквально на всём: гонорары у актёров были маленькие (если были вообще), съёмки проходили друг у друга в квартирах, а реквизит приносили из дома.

Для сцены, где Багров с водителем трамвая Светой идут на концерт «Наутилуса Помпилиуса» арендовать помещение и нанимать массовку Балабанов не стал — слишком дорого. В итоге съёмки проходили на настоящем концерте, правда, не Бутусова, а группы «Чиж & Со» в московском ДК им. Горбунова. Сергею Бодрову и Светлане Письмиченко пришлось идти в толпу поклонников — у обоих было чувство, будто их раздавят насмерть.

— Потом группа всё сняла и ушла, и мы остались в толпе пьяных и обкуренных фанатов. Было реально страшно. Серёжа решил прорваться и фактически вытащил меня на руках. Потом он час сидел и нервно курил, повторяя: «Свет, опасная у нас профессия», — вспоминает Письмиченко.

И это не единственная экстремальная ситуация, произошедшая во время работы над картиной. Юрия Кузнецова, который сыграл Немца, например, снимали в окружении настоящих бомжей, причём те верили, что актёр на самом деле — один из них. А после одного из съёмочных дней врачи диагностировали у Бодрова перелом двух рёбер. Это произошло в сцене, где двое темнокожих актёра избивают Багрова. Происходящее не казалось Балабанову достаточно натуральным, поэтому он попросил их бить главного героя сильнее. Видимо, они поняли просьбу слишком буквально.

Как у Чадова сдали нервы

А Алексей Чадов во время работы с режиссёром вообще едва не погиб. Балабановская картина «Война» стала дебютом для 20-летнего актёра, правда, для этого ему буквально пришлось пройти курс молодого бойца.

Дело в том, что фильм снимался в условиях, максимально приближённых к боевым, ведь в это время в тех краях разворачивалась чеченская война. Конечно, съёмочная группа работала в спокойных районах и под охраной СОБР, однако это не сделало процесс менее опасным. В одной из сцен Чадову предстояло плыть на плоту по горной реке — в итоге из-за неосторожного движения он упал в воду и едва не утонул. После случившегося молодой актёр отказался участвовать в фильме и предложил подыскать на его место кого-нибудь другого. На что Балабанов ему ответил:

— Ты знаешь, Лёш, я хочу снять кино настоящее, как вот эти камни и горы. Ты неправильно сделал. Все считают тебя героем, а ты сдался. Не по-мужски это.

Слова режиссёра разозлили актёра, но в то же время заставили взять плот и вновь войти в реку.

Трагедия, перечеркнувшая работу над лентой

Во время съёмок картины «Река» трагедии, к сожалению, избежать не удалось. В ноябре 2000 года Балабанов отправился в Мурманскую область для работы над экранизацией произведения Вацлава Серошевского «Предел скорби». В ленте принимали участие якутские актёры, в том числе Туйара Свинобоева, которой досталась одна из главных ролей.

20 ноября проходили съёмки каскадёров в горящей юрте, поэтому присутствие основных героев на площадке не требовалось. Однако Свинобоева по какой-то причине приехала и пробыла там до самого окончания съёмочного дня. Обратно она поехала в машине, за рулём которой был оператор Сергей Астахов, а на пассажирских сиденьях — Балабанов с супругой Надеждой Васильевой и сыном Петром, а также монтажёр Марина Лепартия. Путь пролегал через сопки, где дорога поднимается резко вверх, и никогда не знаешь, кто движется тебе навстречу с другой стороны. И на очередной сопке внезапно выскочил автомобиль. Чтобы избежать столкновения Астахов увернулся, после чего машина упала в кювет и кувырком полетела с высоты. Свинобоева погибла, а все остальные получили травмы разной тяжести. Балабанов не стал заканчивать фильм и спустя два года смонтировал из материалов короткометражку.

Дорогие костюмы для трупов

Поистине знаковой картиной в фильмографии Балабанова стала лента «Я тоже хочу». По сюжету главные герои отправляются на поиски Колокольни Счастья, которая, по слухам, находится где-то между Петербургом и Угличем, неподалёку от заброшенной атомной электростанции. Фильм по-балабановски мрачный, но особенно выделяется финал, в котором зрители видят трупы рвавшихся к счастью героев.

Вообще мертвецов в картине много: их либо играли живые люди — жители Бежецка, либо для сцен использовались манекены. По задумке Балабанова, трупы должны были носить одежду разных оттенков чёрного: тёмные носки, рубашки, свитера, костюмы. Всех, кто был на переднем плане, одели в приличные и дорогие вещи, которые взяли напрокат: солидные костюмы, пальто, роскошные ботинки. Однажды, придя на склад, где хранились разодетые трупы, художник по костюмам Надежда Васильева не досчиталась одного, причём самого красивого. На следующий день манекена вернули, правда, без одежды.

— А в третий раз пришли и увидели, что все трупы лежат по стеночкам, а одежда их приколочена к стене гвоздями и обувь прикручена шурупами. Все дырявое, — вспоминает Васильева.

Как оказалось, декораторы таким образом решили бороться с воровством — не пощадили даже дорогущие ботинки из змеиной кожи.

Эту картину, кстати, многие считают прощанием и завещанием Балабанова. В фильме он сыграл, что, кстати, ему несвойственно, самого себя — кинорежиссёра, который ищет счастья. Только режиссёры, как оказалось, хэппи-энда не заслуживают.