Милош Бикович — о перевоплощении в Магомаева, непростой жизни в России и боязни уток

Не успели зрители отойти от нашумевшего «Холопа», как его создатели подготовили комедию «Отель Белград», премьерный показ которой состоялся 2 марта в «Синема Парк Радуга на Парке Победы». В новой картине сербский актёр Милош Бикович вновь сыграл обаятельного мажора, и, если на подобные роли в других фильмах его приходилось уговаривать, то инициатором создания этого проекта выступил он сам.

«Одну из главных ролей в фильме сыграла Сербия»

— Я ведь правильно понимаю, что «Отель Белград» — это своеобразное продолжение сериала «Отель Элеон»?

— «Отель Белград» — это самостоятельная история, это кино про уже известных персонажей: Павла и Дашу. Их история, их любовная линия как-то осталась недосказанной, и мы решили этим фильмом её рассказать, но в обстоятельствах до сих пор невиданных в российском кинематографе. Если вы смотрели фильмы Кустурицы, то там такая же атмосфера карнавала, душевная атмосфера Сербии. Получилась такая романтическая комедия — подарок на 8 Марта всем женщинам, при этом, фильм будет интересен и мужчинам, потому что это очень смешная комедия.

— Вы были инициатором того, чтобы фильм снимали в Белграде, почему именно там?

— Одну из главных ролей, на самом деле, сыграла Сербия. Я хотел показать свою родину. Я думаю, что русской публике это понравится. Вообще мой герой понравился русскому зрителю со всеми этими историями, шуточками, поговорками из Сербии и сложностями в переводе. Я подумал, что, если этот персонаж так понравился, то и вся Сербия тоже понравится. А это мне подтвердило ещё и то, что, когда бы мои друзья не приезжали в Белград впервые, они всегда были в таком лёгком шоке: что за страна, насколько она близка и насколько она европейская. Им там очень нравится, поэтому они всегда возвращаются.

«Я не знал, кто такой Муслим Магомаев»

— Этой весной на телеэкраны выйдет сериал про Муслима Магомаева, в котором вам досталась главная роль. Насколько я знаю, вы не сразу согласились принимать участие в проекте. С чем это связано?

— Я был просто очень уставший, поэтому не хотел сниматься. Тогда ещё сценарий был не готов, и история меня не привлекла.

— Почему вы в итоге передумали?

— Я не знал, кто такой Магомаев, мне только потом стало понятно, какой великий он был певец.

— Когда создавался фильм «Высоцкий. Спасибо, что живой», Сергея Безрукова сделали максимально похожим на своего героя. Вы же намеренного сходства с Магомаевым не добивались…

— Речь не шла о том, чтобы у меня была маска. Я вообще осторожно к этому отношусь. Я думаю, что нельзя исключать личность актёра, который играет какого-то уже существующего известного человека. Аннулировать себя — да, принимать в себя Магомаева — да, но нужно одновременно оставаться собой. Это такой сложный процесс. Это моё впечатление о Магомаеве. Я, конечно, старался им быть, но я не могу ожидать, что перестану существовать, меня больше не будет, и будет только Магомаев. Это же я, и люди знают, что это я.

Проблемы с речью, вечное амплуа мажора и разговоры с козой

— От роли в «Холопе» вы тоже сначала отказались, а в итоге получился самый успешный в истории российского кино фильм. Не жалеете?

— Нет, не жалею. Единственное, это амплуа плохого обаятельного мажора, в котором я уже некоторое время нахожусь… Но я не буду в нём долго находиться.

— То есть вы не боитесь застрять в одном амплуа?

— У меня две такие роли пока: Павел в «Отеле Белград» и Гриша в «Холопе». Не боюсь, но работаю так, чтобы у меня были и другие роли. Слава Богу, у меня есть ещё и карьера в Сербии, где меня воспринимают совсем по-другому. Там я играл романтических героев, а потом перешёл на роль молодого криминального авторитета.

— Вы говорили, что в «Холопе» вас переозвучивали, потому что ритм и темп сербской речи отличается от русской. Когда в вашей жизни появилось российское кино, вам надо было себя как-то менять в психологическом или творческом плане?

— Надо было быть готовым к тому, что ты выходишь в магазин и тебе надо 45 минут, чтобы перейти на другую сторону улицы. Или к тому, что ты можешь застрять в машине у своего дома на полчаса. Масштабы, надо понять масштабы в России. А творческий процесс… Знаете, когда чья-то личность возглавляет творческий процесс, этот человек и определяет его: больше отличаются два русских режиссёра, чем русский и сербский. Нет такого принципиального отличия.

— «Отель Белград» — это ведь ещё и ваш продюсерский проект. Почему вы вообще решили попробовать себя в роли продюсера?

— Когда ты придумываешь историю, ты можешь повлиять на то, что тебе, как актёру, достанется хороший проект, чаще, чем, когда ты просто сидишь и ждёшь его. Несмотря на большие риски, ты начинаешь видеть жизнь по-другому. Как актёр, ты находишься в своём некоем коконе и ждёшь проект, он приходит, ты его читаешь, а потом выбрасываешь сценарий или соглашаешься. Ты существуешь, ищешь себя, но нет такого, что ты сам идёшь договариваться с бабушкой, чтобы она разрешила тебе во дворе снимать, или с полицейскими, чтобы они вас ждали, пока вы закончите съёмку. Козу убеждаешь в том, что она должна вести себя правильно — вот это моя специальность, мой конёк. Это новый опыт, который ты получаешь, когда общаешься с водителями, полицейскими, бабушками, владельцем козы.

— Получается, вам нужно выполнять какие-то продюсерские обязанности и в то же время хорошо сыграть в кадре, одно другому не мешает?

— Требует очень много сил и то, и другое. Нужно полностью отключиться от всех продюсерских проблем в кадре и заново включиться, когда ты отснялся. Я снимаюсь и понимаю, что мы опаздываем, актёра не могут разбудить или вообще не знают, где он. Я ответственный за площадку и снимаюсь в этот момент — это непросто.

Необычные открытия Милоша

— Вы фактически живёте на две страны. Что нового для себя узнали за несколько лет жизни в России?

— Я узнал, что есть такая болезнь, которая называется «анатидаефобия». Это боязнь уток. То есть, человек думает, что где-то в мире есть утка, которая за ним наблюдает, или гусь. Это, например, одна из новых вещей.

— И вы только здесь узнали о существовании этой болезни?

— Да, почему-то в России я об этом узнал. Вы не это, наверное, хотели услышать?

— Ну, это очень странно, честно говоря…

— Я знаю, но вы проверьте, она существует.