Чем запомнилась Полин Кейл — кинокритик, о которой Тарантино снимет свой последний фильм
Не успел отгреметь «Оскар», как киномир взбудоражила сенсационная новость: Квентин Тарантино закончил работу над сценарием новой картины. Карьеру режиссёра автор «Криминального чтива» собирается завершить после десятого по счёту фильма. Источники The Hollywood Reporter сообщают, что лебединой песней мэтра станет «Кинокритик», главным героем которого будет женщина. Сообщается, что в основу сценария положена история Полин Кейл — одной из самых влиятельных кинокритиков в истории.
— Я никогда не ходил в киношколу. Полин Кейл была профессором в киношколе в моей голове, — говорил о ней Тарантино, пристрастно изучавший её рецензии с 15 лет.
Крёстная мать Нового Голливуда
Кейл родилась в семье мигрантов еврейского происхождения из Польши. Её дебютом на ниве кинокритики стал очерк об «Огнях рампы» Чарли Чаплина, опубликованный в 1953 году. Подход, основанный на эмоциональном, даже пристрастном восприятии кино стал новым словом в интеллектуальном «препарировании» важнейшего из искусств. Он же порой выходил ей боком: в 1966 году её уволили из крупного издания McCall’s за пассажи в духе «ложь, припудренная сахаром». Но, в конце концов, этот подход себя оправдал: слог Полин Кейл не только нашёл путь к сердцу читателя, но и обрёл звучание, способное влиять на судьбу киноиндустрии Голливуда.
В 1967 году на экраны вышел скандальный фильм Артура Пенна «Бонни и Клайд». Новаторская лента, основанная на истории двух знаменитых преступников, была снята под влиянием европейского авторского кино, в первую очередь — французской новой волны, лидерами которой были такие режиссёры, как Жан-Люк Годар и Франсуа Трюффо. Консервативных критиков шокировали не столько стилистические изыски Пенна, но и обманчиво легкомысленное отношение режиссёра к насилию и в особенности финальная сцена, в которой Бонни и Клайд погибают под градом пуль. Реализм это сцены не имел ничего общего с традициями «старого доброго Голливуда», где выстрел и поражённого им человека старались не показывать в одном кадре. Европейское кино, в особенности жанровое, таким лицемерием не страдало: яркий тому пример — спагетти-вестерны Серджо Леоне, также шокировавшие американских критиков невиданным по тем меркам уровнем насилия.
Кампанию по «реабилитации» «Бонни и Клайда» в прессе возглавила Полин Кейл. В рецензии, опубликованной еженедельником The New Yorker, она возвестила о том, что «[американская] публика давно созрела для того, чтобы воспринять эту картину». Эта статья, по словам сценариста Роберта Тауна, спасла фильм, который едва не «сдох как бездомная собака». Некоторые из критиков, разгромивших «Бонни и Клайда» ранее, публично раскаялись и провозгласили картину шедевром. Фильм Артура Пенна, наряду с «Беспечным ездоком» Денниса Хоппера, стоял у истоков Нового Голливуда — лучшего в истории Фабрики грёз периода, когда творческая свобода режиссёров казалась безграничной, а кризис идей — невозможным. Из шинели «Бонни и Клайда» вышли «Дикая Банда» Сэма Пекинпы, «Крёстный отец» Фрэнсиса Форда Копполы, «Злые улицы» Мартина Скорсезе и многие другие шедевры на все времена.
Вершительница режиссёрских судеб
После «реабилитации» «Бонни и Клайда» Полин Кейл стала влиятельным игроком в киноиндустрии. Её критика зачастую влияла на кассовый успех или провал фильма, поэтому с её мнением считались крупнейшие студии Голливуда. Это позволяло ей способствовать всеобщему признанию и продвижению карьеры любимых ею режиссёров — Скорсезе, Роберта Олтмена, Брайана де Пальмы и многих других. Выход в прокат скандального шедевра Бернардо Бертолуччи «Последнее танго в Париже» Кейл и вовсе назвала важнейшим событием в истории культуры со времён премьеры балета Стравинского «Весна священная»!
Но даже великие режиссёры и фильмы не были застрахованы от едкого слога критикессы. Этапную работу Кубрика «2001 год: Космическая одиссея» она назвала «вдохновляющей банальностью», а «Заводной апельсин» раскритиковала за эротизацию насилия. Ридли Скотт, ознакомившись с разгромной рецензией на «Бегущего по лезвию», с тех пор зарёкся читать критику.
От Полин Кейл «досталось на орехи» и таким признанным шедеврам, как «Дзета» Коста-Гавраса, «Изгоняющий дьявола» Уильяма Фридкина, «Пустоши» Терренса Малика и не только. Что касается эталонного блокбастера «Звёздные войны. Эпизод IV: Новая надежда», поменявшего правила голливудской игры, то его Полин Кейл назвала «занятным, но и изнурительным, как поход в цирк с кучей детей». Джордж Лукас в долгу не остался: в спродюсированном им фильме «Уиллоу» злодей носит фамилию Кейл.
Крестовый поход против голливудского «фашизма»: Полин Кейл vs Клинт Иствуд
Многолетнее противостояние между критикессой и актёром «Долларовой трилогии» и «Грязного Гарри» вошло в анналы голливудской истории. Героев, сыгранных Клинтом Иствудом, она называла «психопатами», «фашистами» и «доведёнными до абсурда мачо». Популярность таких персонажей, как склонный к беспределу инспектор Гарри Каллахан, она напрямую связывала со стремительно растущей популярностью экранного насилия. Это раздражало Иствуда, одного из самых кассовых актёров 70-х, к тому же начинавшего в те годы режиссёрскую карьеру. На публике Иствуд отпускал сальные шутки по поводу любви Кейл к «Последнему танго в Париже», но злые языки поговаривают, что в какой-то момент он собрал её рецензии и отправился с ними к психоаналитику. Тот якобы поставил диагноз: дескать, Кейл на самом деле одержима главным ковбоем Голливуда, но завладеть им не может, и всё, что ей остаётся, так это унижать его посредством кинокритики. В отличие от многих режиссёров, чья репутация понесла серьёзный урон после разгромных рецензий критикессы, Иствуд оказался «крепким орешком». Начало 90-х он встретил в статусе патриарха и живого классика американского кинематографа, сняв свой лучший фильм «Непрощённый» и поставив жирную точку в ревизии жанра вестерн. К этому моменту Полин Кейл уже перестала вести колонку в The New Yorker из-за болезни Паркинсона. Покидая профессию, она выразила сожаление, что не сможет больше писать о фильмах Иствуда.
