Искусство на газоне: петербуржец превратил двор дома на улице Литераторов в арт-объект
—Всё что здесь стоит: диван, которому лет 50, стол, который папа притащил, стеллажи. Даже эта стенка — советская, как папа её здесь поставил, а я уже заполняю своими красками и материалами, — рассказывает художник Андрей Ветрогонский.
Андрей Ветрогонский трепетно относится ко всему, что так или иначе связано с его знаменитым отцом. Именно в этой мастерской творил художник-график Владимир Ветрогонский. Сейчас по его стопам идет и сын, предпочитая живопись. Фактически, этот флигель стал для него вторым домом. Забота о котором со временем вышла за пределы этих стен.
— Дождаться муниципалов было невозможно. Сначала я обкашивал этот кусочек косой. И сразу весь двор преобразился. Ещё я флоксы стал рассаживать по всему двору. Флоксы мне нравятся — они безумно пахнут. Тут народ проходит, некоторые просто падают, сознание теряют от этого безумного запаха, — делится Ветрогонский.
А поскольку художнику в мастерской всегда тесно, то благоустроенный двор за двадцать лет наполнили различные арт-объекты. Аккуратно сложенные камни многие воспринимают частью дворового благоустройства. Однако стоит включить фантазию, как груда булыжников превращается в корабль с мачтой и парусом.
Полозья от телеги, рамы от картин, паллеты… В руках мастера всё превращалось в объекты искусства. И это лишь их малая часть, которая, признаётся художник, появилась абсолютно случайно. При этом глобальным высказываем творца не являются. Скульптурные композиции — это, скорее, фантазия на вольную тему. Впрочем, популярности таким инсталляциям, исполненным в технике реди-мейд, не занимать. Особенно после публикаций у блогеров в соцсетях.
Стали приходить толпы людей и вытаптывать газон, поэтому двери были временно сняты. При этом художник не жаждет славы или благодарности. Мотивация к облагораживанию пространства для жизни вокруг себя — совершенно иная.
—Так это же мой двор. И отцовский двор, он тут по гаражам бегал до войны. А потом и я же здесь родился. Так что мне хочется, чтобы он был, как в Финляндии: всё открыто, ухоженно и чисто, — признаётся Ветрогонский.
