«Он резал мне грудь и прижигал ложкой». Жертва садиста рассказала «78» свою жуткую историю

Тема домашнего насилия в пандемию обострилась донельзя. За последние семь месяцев, по официальным данным, ситуация ухудшилась на 85% — и нужно не просто говорить об этом, нужно разбираться в проблеме. Только за последние несколько дней в Северной столице выявили несколько фактов, когда жестокость была обращена на детей, да и долго ещё не забудется история Маргариты Грачёвой, которой в Подмосковье бывший теперь уже супруг отрубил кисти рук. Сегодня девушка счастлива: у неё родился третий сын от любимого человека, второго мужа, они живут в самом красивом городе России — Петербурге. И такие истории, как у Маргариты, редкость, но всё же случаются. Одной из таких в эфире программы «Хочу и буду» на телеканале «78» приехала из Казани поделиться Екатерина Дианова, впервые полностью рассказать свою историю на ТВ. От услышанного — буквально волосы на голове стоят дыбом. Да, прошло четыре года, и девушка сумела встать на ноги, вылечить раны. Сегодня она выглядит шикарно. Увидев её, никогда не подумаешь, что за плечами столь откровенный во всех смыслах ужас.

Эта ситуация, говорит Екатерина, невероятна: это могло произойти где-то в кино, причём это был бы не просто боевик, а фильм ужасов. Долгие отношения — семь лет! — изжили себя. Испепелились в своей квинтэссенции абьюза. Он не только бил, хотя и это тоже, он бил морально. Давил волю, давил, как тараканов, друзей: «Только я знаю, как тебе жить, и всегда буду рядом!».

— Я в кино не могла сходить без него, с подругами по магазинам — тоже не вариант: все плохие, все желают мне зла, только он знает, как я должна жить, и только рядом с ним мне будет хорошо. А я любила. И если смотреть на это объективно, было не только плохое. Было много замечательного. Первый год был каким-то волшебным. И человек был достаточно сильным морально, умным, наполненным. Поэтому любила. Мне было очень с ним интересно.

И в мае 2017-го сосуд с коктейлем из терпения и любви дал трещину. Она сказала, что уходит, попросила, чтоб всё прошло тихо и мирно: «Давай разойдёмся, друг друга касаться не будем, никаких претензий. Всё, что я хочу, это уйти целой и невредимой». А он (Екатерина так и не смогла даже имени его произнести) звонил, звонил и звонил. Она сменила номер телефона, сделала всё, чтобы не пересекаться с ним в городе, никаких общих компаний, ничего. Это не помогло. Её в прямом смысле променяли на медяки.

— Я знала, что он меня ищет, и знала, что он знает мой адрес. И я решила просто поехать в гостиницу. Но он и там меня нашёл. Знакомая меня продала за определённую сумму денег. Да, люди бывают разными, к сожалению.

Она говорит, что помнит тот день очень чётко, хотя у памяти есть свойство убирать ненужное или то, что приносит боль. Но сейчас это уже боль не приносит. Такую, как ещё год назад.

— Это была «красивая» дата: 07.07.2017. Одни семёрки. Видимо, это моё «счастливое» число.

Стук в дверь номера. Екатерина, ожидая горничную с завтраком, молча открывает дверь. Это он.

— Он говорит: «Мы с тобой не чужие друг другу люди. Давай расставим все точки над i». У меня реакция была на него, вот знаете, как у кролика на питона. Я замирала, когда его видела. И тогда я подумала: ну, мы поедем в заведение наше любимое, там, в принципе, всё безопасно, мне ничто не угрожает. И вот мы спускаемся со служебного входа в это заведение — ночной клуб. Я вижу, что в основном зале горит свет, и удивляюсь: «А что эти менеджеры свет не гасят?» — и тут он меня бьёт по лицу. Человек он высокий, физически сильный, я потеряла сознание. Очнулась уже прикованной.

В клубе была специальная комната для разных развлечений, визуально сделанная как бы для БДСМ. Диановой она была хорошо знакома, потому что дизайн она придумывала сама. И хорошо понимала, что так просто ей не выбраться. Цепи — самые настоящие.

— Он начинает со мной разговаривать. Пытался выяснить, изменяла ли я ему, предавала ли, просил, чтобы я призналась в этом. Я повторяю ему, что это не так, и расстаюсь я просто потому, что я устала, потому что эти отношения ни к чему не приведут, потому что я не хочу жить в издевательстве, это не нормально. Паники не было, но страх был. Я понимала, на что способен этот человек. Так уже было неоднократно, я и бита была, и в багажнике машины ездила, меня оттуда с полицией доставали.

На самом деле, добавляет Екатерина, он изначально знал, что он будет делать — он подготовился. С собой взял нашатырный спирт, чтобы жертва не теряла сознание, чтобы он мог с ней говорить, чтобы она чувствовала всё, что происходит. И она чувствовала всё от и до, на протяжении каждой секунды из этих четырёх с половиной часов. Прошло столько лет, а она до сих пор называет это точное время. Даже полчаса тогда были огромной частью жизни — и почти смерти.

— Он отрезал мне соски вместе с ареолами. Барным ножом. А потом прижигал раскалённой металлической ложкой, чтобы кровь остановить и добавить боли. И это страшно. Просто с точки зрения того, что ты видишь, как это происходит, ты чувствуешь запах горящей плоти. Он останется со мной на всю жизнь.

Сознание Катя действительно не потеряла — на адреналине. Кричала, да только никто не слышал: цокольный этаж, день, клуб пуст, случайные люди исключены.

— Так как я была «распята», он ударил меня по руке — до тройного перелома со смещением. Теперь там нет куска кости. Титан. Я пыталась с ним поговорить, я пыталась повлиять. Он немного успокаивался, в какой-то момент даже отстегнул мне одну руку. Но я стала ею прикрываться, и нож попал мне в другую руку. Остановить его было невозможно. Единственное, что я понимала: убивать он меня не хочет точно. Посыла убить не было. Хотел изуродовать. Он как бы говорил: «Я сделаю всё, чтобы больше ни один мужчина никогда к тебе не прикоснулся, либо ты моя — либо ничья». И в какой-то момент он полез, чтобы сделать то же самое, что с грудью, с половыми органами. Он пытался их вырезать. Та же раскалённая ложка, металл. Лужа крови.

Самое страшное, признаётся девушка: человек получал от этого возбуждение, и она это видела по нему, понимала, и боялась ещё сильнее. Но не сдавалась — тогда всё потеряло бы смысл.

— Если бы я сдалась, моё решение уйти от него и не терпеть всё это было бы тоже бессмысленным.

В какой-то момент к клубу кто-то приехал, а потом начал звонить телефон мучителя. Он начал суетиться и собирать разбросанный по полу пирсинг, вырванный из разных частей тела своей бывшей. Тогда он обмотал её в вафельное полотенце, которые есть в любом баре, сверху — платье, солнцезащитные очки, посадил в такси, сел туда же сам и они поехали обратно в гостиницу. После всего он захотел остаться с ней и пошёл к номеру. Екатерина шаталась от потери крови и сил, а администраторы подумали: «Выпила, бывает».

— Я не пыталась позвать на помощь. Мне хотелось, чтобы он ушёл, а дальше я бы разбиралась сама. Не всегда же люди отзываются — очень часто бывает, когда думают, что это семейные разборки и лучше не вмешиваться. Я понимала, что может произойти что-то подобное.

Но она раскопала в себе остатки сил и, перешагнув порог номера, потребовала у мужчины оставить её одну. Выталкивая по слову, она пригрозила вызвать горничную и полицию. Странно, но он ушёл. А девушка просто легла на постель и твердила себе: «Такого не может быть, это сон! Я с ума сошла!». Что угодно, но реальностью это быть не могло. Тяжело принять, что человек, которого ты любил и который любит тебя, который был рядом столько лет, может подобное сотворить. Мозг отказывался воспринимать такую информацию.

Только на следующее утро стало понятно: это было, это всё правда.

— Я уехала. У меня не было даже телефона, он разбил телефон, забрал всё, что было у меня с собой. Я приехала туда, где он не смог бы меня найти. Сама перевязывала и обрабатывала раны. В больницу не хотела. Было чувство стыда: тебя всё равно все осудят, сама виновата, спровоцировала! Только на третьи сутки я вызвала себе скорую и попала к медикам — когда поняла, что ничего само собой не пройдёт, а будет только хуже.

В больнице сразу сообщили обо всём в полицию: травмы-то явно криминального характера. И за ним приехали. С того дня он находился в СИЗО. За Екатерину, у которой отсутствовал кусок кости в руке, заявление написали врачи. Началось долгое лечение. Боялись все только одного: лишь бы не было заражения крови. Шаг за шагом, процедура за процедурой. Кусочки плоти отмирали постепенно.

— По частям это всё отмирало — часть молочной железы, кожа. Ареолы были вырезаны оба и разной глубины: ожог шёл на четыре сантиметра внутрь. Так что да, я лишилась части груди. Как-то так. И внизу происходило то же самое.

Ответ на вопрос, что заставляло столько лет жить с извергом и терпеть, банальный: наивное предположение, что это всё прекратится, всё пройдёт, что она справится, добьётся того, что всё будет по-другому. А ещё гордыня. А потом — страх. Не зря же такие мучители убирают от «объекта» всех знакомых, всех, кто может как-то повлиять, сказать: «Уходи!».

Ситуации, когда жертвы теряют себя не просто фигурально, а вполне реально, когда их убивают, калечат, нередки. Как уйти от абьюзера, чтобы этого не случилось — вопрос некорректный, говорит психолог кризисного центра «Инга» Анастасия Маскаева. По её словам, такая формулировка переваливает на жертву насилия ответственность. Можно предпринять все возможные действия, все действия по безопасности, но мы никогда не сможем предугадать, что будет в голове у другого человека. И, к сожалению, правильного способа тут нет.