Любовь жила 3,5 года: историк Олег Соколов произнёс своё последнее слово
(Не) профессор Мориарти
Прежде чем сказать что-либо, хочу выразить глубокое и полное раскаяние в содеянном. Я не только считаю, что должен быть наказан, но и желаю быть наказанным, дабы искупить совершённое мной преступление. Но есть одно «но»: я хочу быть наказанным по справедливости за то, что я совершил, а не за то, что мне вменили в вину средства массовой информации, сделав из меня профессора Мориарти, убившего юную деву ради удовлетворения своих садистских помыслов. Этот бред, который, несмотря на установленную истину, продолжают муссировать.
Спустя 3 года и 3 месяца после начала нашей любви и уже полгода после того, как мы начали жить полностью как муж и жена, Настя написала в своём дневнике: «Я люблю и любима. Мы с мужем выстроили идеальные для нас отношения, и со временем наша любовь не угасает». Как можно, если б она жила с садистом, профессором Мориарти, написать «Я люблю и любима»?! У нас были прекрасные отношения!
Я представлял её перед всеми знакомыми, друзьями, как свою невесту. Вот такие отношения спустя пять лет после знакомства.
Измена с преступником
Жуткое состояние Анастасии в тот жуткий вечер, её крики и пожелания о том, чтобы мои дети сдохли, эти вопли, которые довели меня до состояния помешательства… Мы стали жертвами атаки человека по фамилии Понасенков. Это мерзкая травля — есть тома расследований, подтверждающие это. И продолжалось это два года. Но уже спустя полгода после её начала Настя не выдержала: подавленная потоком грязных размышлений про меня, которые распространял про меня мой враг, Настя в момент моего десятидневного отъезда с детьми на море решила наказать меня за выдуманное по большей части — и вступила в интимную связь со зрелым мужчиной. И не просто мужчиной, а опытным преступником и рецидивистом, находившимся в розыске СК России и Интерполом. Об этом я узнал только спустя два месяца после гибели Анастасии, а СМИ об этом также молчали. Мой адвокат эту информацию полностью подтвердил.
Но, изменив, Анастасия всё равно не ушла от меня — потому что жить с любовником, скрывающимся от закона, находившегося под угрозой ареста не желала. Даже утратив любовь ко мне, она не ушла, а продолжала жить исключительно из корыстных побуждений: квартира в Петербурге, диссертация, карьера.
Коварная содержанка
15 месяцев с начала её измены Анастасия изводила меня и моих маленьких детей от предыдущего брака. Если бы всё предыдущее время она не показала себя как исключительно честный и благородный человек, если бы я не любил безумно, мы бы расстались тотчас же. Но я слишком любил, чтобы хотя бы раз проверить, чем она занимается в момент моих деловых отъездов. Летом 2019 года агрессия чуть-чуть поутихла, и 10 июля мы подали заявление в ЗАГС. А 15 августа на большом празднике я представил своим друзьям Анастасию как невесту.
Совсем недавно узнал, что её любовник был арестован в апреле 2019 года в Украине и находится сейчас в заключении. Конечно, любовь не вернуть. Я был для Анастасии только удобным стартом для научной карьеры, и она решила жить со мной, пока не представится что-то более выгодное. Однако истерик стало поменьше, градус напряжения опустился.
Но в начале сентября 2019 года Анастасия едет в Москву на научную конференцию молодых учёных. Тогда, 2 сентября, она в последний раз мне написала в СМС: «Я вас очень люблю». И возвращается оттуда 6 сентября другим человеком, её агрессия резко возрастает. В середине сентября Анастасия тайком отправилась в Москву — я находился во Франции. Я даже не догадывался, что она поехала в Москву, узнал об этом спустя несколько месяцев после трагедии из материалов расследования. Даты поездки совпали с моментом, когда она полностью пропала, не отвечала на вызовы и так далее.
Провокация. Синяк под глазом. Заявление в полицию
Наконец 7 ноября Анастасия снова уезжает в Москву. Мотив поездки — срочно надо посетить архив. Настоящий историй поймёт, что срочно посетить архив можно только в исключительных случаях — например, когда исследователь завершает работу над диссертацией или книгой, а какая-то цитата осталась без ссылки. Но никаких подобных обстоятельств не было. Цель поездки была другой, хотя для прикрытия в тот день в архиве она побывала, но, как известно, с 13:20 до 16:40 она выключает телефон, чтобы покинуть архив, не оставляя следов.
Полагаю, Анастасия ездила в Москву, чтобы встретиться с человеком или людьми, которые связались с ней в начале сентября с целью жестокого удара по мне. Был ли это новый любовник? Возможно. Полагаю, что мои враги обещали ей в Москве работу, карьеру и бог знает ещё что. Они могли шантажировать её связью с этим мужчиной-преступником, но, зная, что он оказался за решёткой, могли шантажировать чем-то другим, но главное — предложить ей перспективы работы со мной.
Платой за эти перспективы должен был стать громкий разрыв со мной, и не просто разрыв, а разрыв, который привёл бы меня к катастрофе жизненной и профессиональной. Анастасию, вероятно, просили спровоцировать меня на удар, а дальше — синяк под глазом, заявление в полицию, моё исключение из университета, эта история, раскрывшаяся в интернете, моё полное уничтожение как личности, которую уважали.
Почему она просто не ушла?
В этой истории мог быть заинтересован только один человек — это гражданин Понасенков. Недаром за несколько дней до трагедии у зала суда (где рассматривалось дело о плагиате между Понасенковым и Соколовым. — Прим.ред.) его адвокат Рамис Зарипов произнёс торжествующую фразу моему адвокату Александру Торгашеву: «Пусть Олег Валерьевич готовится к большим сюрпризам».
Сюрпризом для меня должна была стать Анастасия, ставшая орудием в руках людей, а точнее нелюдей. Если бы Настя хотела уйти от меня к какому-то любовнику или, тем более, возлюбленному, не было бы ничего проще — достаточно было, если она опасалась скандала, за пару недель до этого не ехать со мной в Париж к друзьям на несколько дней, а спокойно подумать, с кем она, и в случае решения беспрепятственно собрать вещи и уйти. Даже 7 ноября ничего не мешало ей после ужина лечь спать, можно было сказать, что она устала, и никто бы не стал её, так сказать, теребить. А наутро, собрав вещи, спокойно уйти.
Я бы и не подумал задерживать уходящую к кому-то женщину, спокойно уходящую женщину. Когда я распрощался со своей женой Анной Кукушкиной, мы даже ни разу друг на друга не повышали голос. Да, мы говорили друг с другом железным спокойным голосом. Не то что крика — ни одного оскорбления, матерного оскорбления, не было сказано. Это было расставание достойных людей.
И если бы Анастасия 8 ноября утром сказала: вы знаете, я вас любила, сейчас я вас больше люблю. Ну слёзы бы у меня текли. Но и всё! Для меня была бы трагедия, да, страшная, а она ушла бы к тому, к кому хотела.
Карьера и престиж как навязчивая идея
Кстати, в моменты наших скандалов я предлагал ей снять квартиру — она не уходила. Слишком было удобно жить в большой квартире в центре города. Слишком удобно было при защите диссертации. Слишком удобно было ехать в Париж, когда захочется, в Вену, Венецию, Прагу. С человеком, который фактически прокладывает дорогу в карьере. Удобно? Но, если появился бы кто-то другой, который предложил бы больше, я думаю, в этот момент она была бы готова к любому варианту.
Так вот, вместо того, чтобы уйти спокойно, в эти роковые часы она обрушилась на меня, как снаряд бешенства и дикой злобы. Непонятной мне тогда. Теперь я знаю и понимаю, почему так произошло. Понимаю, что после измены Анастасия жила со мной только ради удобства и карьеры. Карьера и работа в престижном научном учреждении стали для неё в это время навязчивой идеей — она об этом постоянно мне говорила. Ради этого она готова была пойти на что угодно.
«Нелюди»
Пообещав, видимо, эти золотые горы, нелюди направили её на меня, как управляемый снаряд. И Настя хотела довести меня до сумасшествия. Но, поклявшись, что я никогда её не ударю, я держался очень долго, пока приступ безумия не охватил меня. Клянусь всем, что есть святого в истории, рыцарством, что я ни разу не ударил её. Единственное, что я делал — это останавливал её рукой, когда она бросалась на меня с кулаками. На видеозаписи это есть. Я останавливал её ладонью, когда она бежит, хочет выскочить, ночью я хотел её остановить. Я всегда пытался её остановить, но в этот раз агрессия была такая дикая, такая страшная, что я не стал останавливать.
Она могла спокойно собрать вещи, чемоданы, что угодно, я уже её отпустил. Но получилось так, что Настя, вернувшись, обрушилась бешеной агрессией.
Настя погибла
Настя погибла. Моя жизнь полностью погублена — моей жизни больше нет. Нет жизни научной, нет жизни общественной. Нет жизни с тысячами людей, которые меня любили, моих друзей, моих офицеров, моих солдат, моей военно-исторической реконструкции, преподавания Сорбонне, нашем университете, в итальянских вузах, испанских, в которых я выступал.
Сразу после гибели Анастасии я хотел умереть. Но уйти из жизни достойно, попрощавшись с детьми, родителями, друзьями. Сделав завещание. Почему я и попытался на время сокрыть содеянное.
Да, это, конечно, определённый испуг перед тем, что совершил, но это желание уйти достойно. Я действительно хотел умереть. Это тоже правда абсолютная перед богом и всем, что у меня есть святое.
Но теперь зная о том, что предшествовало трагедии, о физической измене, о моральном предательстве горячо любимой мной женщины я не ищу ухода из жизни, но и не дорожу ей. Если бы сейчас передо мной была мать Анастасии и можно было дать ей в руки табельное оружие, я бы с удовольствием встал перед ней хоть на колени, хоть как, и спросил: «Если вы считаете, что я монстр и совершил это хладнокровно, застрелите меня!» Я бы с радостью принял такую смерть! Но, какой бы ни была кара, Настю бы вы не вернули, а я в руках правосудия. И, как мы видим, сурового правосудия. Как говорили в Древнем Риме: «Dura lex, sed lex» — «Закон суров, но это закон».
«Главный злодей»
Так или иначе, я в мучении буду искупать свою страшную ошибку, но, пока я буду за стенкой, нелюди, которые в течение долгого времени готовили эту трагедию, и главный злодей, который при известии о страшной трагедии выложил в интернет ролик, где он пляшет от радости и заявляет, что всё прошло по его сценарию, он на свободе!
И здесь, обращаясь к родителям, я хотел бы сказать: я наказан, моя жизнь уничтожена, всё, я, можно сказать, всё, остался до конца жизни зеком — я не выдержу, мне не прожить столько в тюрьме, сколько мне здесь просят наказания. Так вот пусть ваш справедливый гнев обратится на нелюдя, который два года готовил нашу погибель. Плясал от радости при известии о смерти Насти. Нелюдя! Который ломал наше счастье, счастье людей, которые искренне любили друг друга!
Три с половиной года длилась эта искренняя, преданная любовь, настоящая любовь. Кто-то смеётся — у нас была большая разница в возрасте. Да, у нас была большая разница в возрасте! Но мы искренне, преданно любили друг друга. Я так верил ей, я видел её настолько честной, настолько благородной, что мне и в голову не могло прийти то, что дальше произошло. Я не мог в это поверить, не мог подозревать даже — но это было.
Обращение к родителям Анастасии
Я, конечно, понимаю, что грешно просить о прощении, но я хотел бы на коленях просить хотя бы о малом снисхождении. Простите человека, который сошёл с ума от того, что ему пришлось пережить. Простите.
Я ничего не боюсь! Мне теперь уже бояться нечего — моей жизни больше нет. Поэтому кем вы меня не можете назвать — так это трусом только. Я прошу у родителей Насти, чтобы они постарались понять: их дочь была моей самой сильной любовью, последней любовью моей жизни. И что у нас эту любовь вырвали. Вырвали настоящие нелюди.
Не знаю, как такие люди живут на свете, как их свет носит. Никогда бы не мог вообразить, что такое произойдёт со мной. Я никогда не знал, что такие люди существуют! Которые два года ломали, ломали и сломали нашу жизнь. Вот и всё, что я хотел сказать. Простите, родители Анастасии, простите хоть чуть-чуть, хоть капельку.
Напомним, обвинение утверждает, что в период между 2:36 по 3:00 8 ноября 2019 года Соколов поссорился с Анастасией Ещенко на почве взаимной ревности, взял обрез и выстрелил в голову девушке, после чего задушил. Она ещё была жива, и мужчина выстрелил в неё ещё трижды. Соколов спрятал труп в квартире примерно до 22:30 08.11.2019, после чего расчленил пилой-ножовкой по дереву, двумя кухонными ножами и топором, а затем выбросил по частям в Мойку.
Ранее сообщалось, что приговор суд вынесет 25 декабря.
