— Вот это мамин телефон, я его выключила, потому что когда один раз включила, пришли сообщения всем контактам, что Алла в сети, и, конечно, у людей был стресс, — рассказывает потерявшая в авиакатастрофе родителей петербурженка. Она отметила, что телефон остался целым после падения с десяти тысяч метров.
Мобильные телефоны целы, а родители — нет. Вещи из багажа Аллы и Александра Радлевич — пассажиров рейса 9268 — дочь Оксана бережно хранит дома все пять лет.
— Можно уснуть совершенно счастливым человеком и проснуться уже в страшном горе. Пять лет, но это и так быстро и так долго, что невыносимо страшно, — говорит Оксана Фёдорова.
Почти невредимой ручная кладь из разбившегося самолёта дошла и до Ольги Овечкиной. В ней был последний подарок от детей: сувенир из Египта. Сын Владислав и его жена Лилия оказались на борту того аэробуса случайно.
— Все ждали их в воскресенье. В девять часов вечера Влад позвонил: «Мама, нас выселяют из отеля, мы едем в аэропорт». Тогда я узнала, что они прилетают в субботу. Вот это и был последний разговор, — вспоминает Ольга.
Последние смс-сообщения и разговоры с близкими родственники помнят в деталях. А дальше — всё, как в тумане.
Раннее утро 31 октября. Зал прилёта Пулково и задержанный рейс Шарм-эль-Шейх — Петербург. Томительное ожидание. Внезапно строка на табло исчезает, а люди в форме выводят встречающих на улицу. Автобус до ближайшей гостиницы, где им сообщают страшную новость — аэробус рухнул через 23 минуты после взлёта.
— Пять лет назад именно на этом месте висела фотография моего сына Романа и Татьяны, здесь были цветы, свечи, и все это продолжалось три недели до 22 ноября, — рассказывает ещё одна петербурженка.
Похоронить единственного сына и его невесту Лариса и Анатолий Пульяновы смогли только в декабре. Своё состояние в первый год они стараются не вспоминать. Но спустя пять лет после трагедии родители решили повторить последнее перед Египтом путешествие молодой пары.
— Мы посчитали, что имеет смысл поехать в Крым, по таким местам, где они были, посмотреть, чем они дышали. Лариса делает снимки, а я нахожусь в тех же вещах, которые мне передали с самолёта, в чем был сын, — говорит Анатолий Пульянов.
Сегодня известны уже многие детали трагедии, которая унесла жизни 224-х человек, 25 из которых — дети. В России случившееся официально признали терактом. Ответственность за крупнейшую в истории страны авиакатастрофу взяла на себя запрещённая в России террористическая организация Исламское государство. По версии следствия, взрывчатка находилась в хвостовой части самолёта, и на осколки аэробус разлетелся еще в воздухе.
Из 224 погибших над Синаем неопознанными остались только шестеро. Они похоронены на Серафимовском кладбище. Но несмотря на результаты ДНК-экспертизы и точный список всех пассажиров и членов экипажа, египетская сторона настаивает на своём: личности жертв — не установлены, а причина катастрофы — не что иное, как авария.
К такому решению египетский апелляционный суд пришел спустя четыре с половиной года после трагедии. Все это время несколько десятков семей погибших добивались от иностранных властей компенсации. Иски родственники предъявили к Шерифу Исмаилу, на момент крушения А321 — премьер-министру Египта — а также троим его подчинённым. По мнению истцов, именно они ответственны за то, что взрывчатка оказалась на борту пассажирского самолёта. С чиновников россияне запросили по 3 млн долларов за каждого погибшего. Суд, хоть и признал незаконное вмешательство в полёт лайнера третьих лиц, претензии к политикам отклонил, а родственные связи между истцами и жертвами счел недоказанными.
— Не было предоставлено подтверждающих документов, что наши близкие были на этом борту. Вот я до сих пор не могу в толк взять, это как? — недоумевает руководитель благотворительного фонда памяти жертв авиакатастрофы «Рейс-9268» Ирина Захарова.
И самое главное: Египет так и не признал, что случившееся — это теракт, следовательно система безопасности государства несовершенна. А значит, трагедия может повториться.
— Никто не предполагал, что я в то время посажу свою семью в самолет и больше не увижу. Я точно этого не прогнозировал. И в данный момент, те люди, которые будут отправлять своих близких отдыхать на Красное море, должны это четко понимать, — заявил потерявший в теракте жену и двоих детей Олег Винник.
Мужчина готов бороться до последнего, но судебные процессы в коронавирусном 2020-м ещё сильнее буксуют. Не помог и всероссийский сбор подписей в поддержку родственников погибших.
— Петиция собрала более ста тысяч подписей, насколько я помню. После этого мне позвонила Мария Захарова, обещали взять этот вопрос на контроль, я ей поверил, и удалил все, что с этим было связано. Но вот прошло полгода, а мы вернулись к точке отсчета, — отметил Винник.
Позицию египетской стороны эксперты объясняют политикой. Туризм — основной источник дохода страны, и даже при закрытых границах на Красном море ежегодно отдыхают больше 150 тысяч россиян и миллионы представителей других стран.
— Видимо, египетская сторона считает, что если она признает случившееся террористическим актом и выплатит компенсации родственникам погибших, то она уронит свой политический престиж, — пояснил адвокат родственников погибших в синайском теракте Михаил Загайнов.
Тем не менее, адвокаты уверяют: за пять лет испробованы еще не все процессуальные возможности, и шансы на победу и компенсации у родственников погибших все еще есть. Хотя проблемы возникли не только на международной арене, но и в российских судах.
— Представители страховой компании начали оспаривать факт нахождения погибших на борту, или родственные связи между родственниками и ими, — заметил адвокат.
Тем временем почти 200 родственников погибших в небе над Синаем пошли на мировые соглашения. Всего, по данным страховщиков, было выплачено больше миллиарда компенсаций. Решению спорных вопросов мог бы помочь отдельный закон о жертвах терактов. Этого добиваются родственники пострадавших уже пять лет. Пока безуспешно. Кто-то считает финансовый вопрос решенным, кто-то нет, но самых главных слов родственники погибших так и не дождались.
Последние несколько лет в Петербурге идёт строительство храма Святого Великомученника Димитрия Солунского — в память о дне, разделившем жизнь на до и после. Его возводят на деньги неравнодушных горожан и меценатов.
— Вот чтобы вы понимали, сейчас на счету у нас три тысячи рублей. Стройка продолжается. Когда мы начинали, было пять тысяч рублей. По факту, это сумасшествие: начинать строительство без бюджета, без всего, но тем не менее оно идет, оно еще ни разу не останавливалось, — рассказал настоятель храма, священник Сергий Кубышкин.
Первый этаж уже готов. В нем разместится социальный центр «Дом под куполом», где профессиональные психологи будут оказывать помощь всем, кто в этом нуждается. Помолиться же можно будет на втором этаже. Он еще не достроен, но первое богослужение в храме уже состоялось.