«Моржовки», «куксинки» и винные деньги — самые необычные купюры, ходившие по России
В 2020 году Банку России исполняется 160 лет. В честь этого главный финансовый регулятор страны запустил онлайн-проект «160 фактов о Банке России». Сегодня мы расскажем об удивительных деньгах времён Гражданской войны и историях, связанных с ними.
«Мадера» за рубль, «Кагор» — за червонец
Фраза «деньги — это фантики» никогда не была так близка к реальности, как почти сто лет назад в Якутии. Точнее, не фантики — винные этикетки. Именно их использовал в начале 1920-х годов учитель, просветитель и нарком финансов новоиспечённой Якутской республики Алексей Семёнов в качестве местных денег.
Когда в 1922 году на свет появилась новая республика, Семёнов столкнулся с крайне сложной задачей: якутов, из которых едва ли не 90% неграмотны, необходимо было ввести в цивилизованный мир. А значит, перевести с натурального обмена на денежный. Только вот беда — в те дни ещё не было официально утверждённой единой валюты в стране. По всем регионам люди выкручивались, как могли.
Выкрутился и нарком Якутии. Где-то в закромах он обнаружил настоящий клад — залежи дореволюционных этикеток для винных бутылок. Яркие красивые бумажки нужного размера и формы просто отлично подошли на роль денег. Неграмотные местные жители легко различали купюры разного «достоинства» благодаря узнаваемым рисункам. А что на них написано, никого не интересовало.
Из этикеток Семёнов «наштамповал» целую казну. Позже эту историю описал в очерке «О единице» сам Максим Горький, подружившийся с наркомом финансов далёкой республики. Если верить воспоминаниям писателя, этикетка от «Мадеры» соответствовала купюре достоинством 1 рубль, от «Кагора» — трёхрублёвке, «Портвейн» выполнял роль червонца и, наконец, этикетка от «Хереса» стоила аж 25 рублей.
Конечно, винные бумажки обменивались на продукты и труд якутов не просто так. Семёнов снабдил их официальной печатью Наркомфина и собственной подписью. Позже, когда необходимость в этих «деньгах» отпала, они были «погашены» центральной властью как квитанции и, по большей части, уничтожены.
Однако сам Горький в одном из писем Семёнову писал, что образцы этих удивительных денег у него сохранились. Позже, когда очерк писателя был опубликован (а случилось это только в 1960 году), о необычных деньгах узнали советские коллекционеры — и за ними развернулась настоящая охота.
«Моржовые» деньги как произведение искусства
Истинным шедевром «деньготворчества» времён Гражданской войны по праву считаются так называемые «моржовки». Эти чеки архангельского отделения Госбанка печатались в Петрограде одной из лучших отечественных типографий — товариществом «Р. Голике и А. Вильборг». Здесь же печатались самые красивые и качественные иллюстрированные книги тех лет.
«Моржовки» представляли собой типичные «местные деньги», и отличало их от других специфических купюр именно качество исполнения. Рисунки для самой крупной банкноты достоинством 25 рублей создавал Сергей Чехонин — художник-иллюстратор, ученик Ильи Репина, рисовавший прекрасные иллюстрации для книг и эскизы для декора фарфора. На чеках, выпущенных в 1918 году, он изобразил моржа и белого медведя на фоне льдин. Именно благодаря этому рисунки купюры и получили наименование «моржовок».
Помимо прочего, архангельские деньги были напечатаны на хорошей бумаге — её поставщиком была Красносельская бумажная фабрика. Правда, в обращении они были недолго, лишь около полугода. Но и после августа 1918 года их можно было использовать. Требовалось принести бумаги в банк и получить особую надпечатку.
«Колокольчики» от Деникина и фальшивки «под Врангеля»
Свои деньги в те неспокойные времена печатали все: и красные, и белые, и официальные (в какой-то момент) власти, и частные компании и товарищества. «Романовские» деньги имели хождение наряду с купюрами Временного правительства и советской власти. Среди других впечатляющих своим оформлением купюр можно назвать «колокольчики» белогвардейского военачальника Антона Деникина.
Деникин, в отличие от многих других «коллег» по казначейскому цеху, не мелочился. Под его руководством были выпущены купюры достоинством 3, 10, 50, 200, 1000 и даже 10 000 рублей! А «колокольчиками» их прозвали из-за изображения Царь-колокола на банкноте достоинством 1000 рублей. Основным отличительным знаком «колокольчиков», тем не менее, был двуглавый орёл с лавровым венком, зажатым в когтях, и гвардейской лентой и изображением Георгия победоносца на пернатой груди.
Была у «колокольчиков» и другая «народная кличка»: за избыток георгиевских лент на купюрах их прозвали «ленточками». Деникин умудрился наштамповать до марта 1920 года 30 миллиардов «колокольчиков», однако эти деньги ничем обеспечены не были.
Свои купюры выпустил и барон Врангель. Сменив Деникина на посту главнокомандующего, Врангель не стал мелочиться в плане финансов: врангельские купюры были выпущены достоинством 100, 250 и 500 рублей. Банкноты Врангеля, украшенные изображением новгородского памятника «Тысячелетие Руси», были весьма низкого качества — и очень скоро юг России, где они имели хождение, заполонили фальшивки.
«Куксинки» и «Пятаковки»
В то смутное время купюры подтверждались, как правило, подписью эмитента — компании или лица, выпустившего эти деньги. Порой банкноты подписывались от руки, как, например, «винные деньги» Семёнова. Использовались и факсимильные оттиски. Первые советские купюры получили своё «прозвище» именно благодаря факсимильной подписи главного комиссара Народного банка РСФСР Георгия Пятакова.
Такой «автограф» отличал советские деньги от купюр Временного правительства. Очень быстро советские банкноты с подписью Пятакова народ прозвал «пятаковками». И это было только начало повального появления «именных» банкнот в России. Например, в Амурской области одновременно в ходу были «мухинки», «алексеевки» и «куксинки». Эти деньги получили своё наименование по именам тех, кто поставил на них автограф. А были это глава Временного правительства Амурской области Александр Алексеевский, Фёдор Мухин и Павел Куксинский — управляющий местным отделением Госбанка.
«Пётр Первый Амурский» — российские «деньги» с портретом японского бизнесмена
Но если подпись на банкноте была совершенно обычным делом, то вот разместить свой портрет на купюре сто лет назад отважился лишь один человек. Им стал неординарный и чрезвычайно энергичный предприниматель из Японии Пётр Симада. Родился он в Нагасаки, и при рождении получил имя Мототаро. Однако уже в 15 лет он перебрался в Россию, на Дальний Восток, чтобы строить свою торговую империю — из ничего, на пустом месте голыми руками. Там он и поменял имя на более привычное для русского слуха.
Предприимчивости и энергии Симаде хватило, чтобы через 28 лет, в 1913 году открыть собственный торговый дом. Со временем он стал своеобразным «крёстным отцом» амурских предпринимателей японского происхождения. После революции на Дальнем Востоке, как и во многих других регионах страны, остро не хватало разменных денег. И тогда, в 1919 году Симада стал выпускать собственные деньги.
«Денежные суррогаты» Петра Симады эксперты называют «временными квитанциями». На них бизнесмен разместил собственный портрет, ничуть не стесняясь. За это он вскоре получил прозвище «Пётр Первый Амурский», которое пришлось ему по душе. «Талоны» Симады были чрезвычайно популярны и востребованы, из-за чего сейчас можно найти, как правило, только очень потёртые их экземпляры. Связано это с тем, что все они (в отличие от денег белогвардейцев, к примеру) были на 100% обеспечены товаром.
Боны с ремнём и «конфетные деньги»
Бывали на банкнотах времён Гражданской войны и ещё более странные изображения. Так, на «касимовских бонах» — банкнотах, выпущенных в городе Касимове Рязанской губернии — был напечатан ремень. Изображение этого сурового мужского аксессуара красовалось на купюрах номиналом 5 и 10 рублей. По легенде, изобразить на деньгах ремень приказал Николай Кусов — городской голова Касимова. Якобы этот знак призван был укротить и приструнить «распоясавшееся уездное мужичьё».
Необычными в те времена бывали не только рисунки на купюрах, но и бумага, на которой они печатались. В городе Майкопе, к примеру, собственные деньги (точнее, чеки) печатала даже кондитерская фабрика. Причём для этих целей использовалась конфетная бумага.
В том же Майкопе можно было найти боны и талоны не только городской управы, но и парикмахерской, аптеки, ресторана, театра и кинотеатра. И все эти «деньги» были в определённой мере востребованы в тот удивительный период российской истории.
