Масонские ложи Петербурга: история тайного общества в городе от возникновения до запрета

Проникновение масонов в Россию

Масоны, они же вольные каменщики, появились в Петербурге в 1730-х — по крайней мере, именно к тому времени относятся первые упоминания об этом могущественном тайном обществе в истории России. Поговаривают, что с масонами был тайно связан и сам Пётр I, но никаких документальных свидетельств тому не найти.

Зато вполне доподлинно известно, что в 1731 году лорд Ловель, Великий магистр Лондонской ложи, назначил своего соратника капитана Джона Филипса провинциальным Великим мастером в России. Тогда же было решено, что Российская империя станет восьмой провинцией масонской ложи в мире.

Уже через десять лет капитана Филипса сменил Джеймс Кейт, и началось широкое распространение масонских лож в стране. Правда, первоначально они действовали под управлением иноземцев. Однако в середине XVIII века в Петербурге появилась ложа, которой управлял граф Роман Воронцов — один из первых членов Российской академии, генерал-губернатор трёх регионов и один из первых русских масонов.

Одна из первых петербургских масонских лож носила красноречивое название «Молчаливость». Дело в том, что всё происходившее на масонских собраниях, как правило, держалось в строжайшей тайне. По мнению некоторых историков, изучавших деятельность масонов в России, простым смертным вряд ли стало бы что-то известно о царском периоде масонства, если бы не рассекреченные в XX веке документы.

«Елагинские питомцы» и масоны Петербурга нашего времени

Совершенно новая страница в истории масонских лож Петербурга была открыта благодаря сенатору, историку и философу Ивану Елагину. Именно в его честь назван любимый всеми петербуржцами Елагин остров с дворцом — также получившим название Елагинского, или Елагиноостровского.

Иван Елагин основал первую в Российской империи провинциальную Великую ложу. Разрешение на её открытие в Петербурге он получил от братьев-«каменщиков» из Берлина, а именно от ложи «Роял Йорк», а также от Первой великой ложи Англии. Сам Елагин и стал гроссмейстером (то есть великим магистром) российской Великой ложи. Произошло это в 1770-х.

Но Великая ложа Ивана Елагина была лишь «головой» довольно большой масонской организации, которой он управлял. По его крылом появилось ещё 14 масонских лож, часть из которых находилась в Санкт-Петербурге, часть — в Москве и Архангельске, а одна — даже во Владимире.

Почти все ложи Елагина получили наименования в честь римских и греческих богов и муз. Ложа, которой заправлял сам Иван Перфильевич, так и называлась — ложа «Муз». Кроме того, в Петербурге существовала, к примеру, ложа «Эрато», а также «Скромности» и «Равенства».

На «елагинском дереве» была также основана ложа «Астрея», которая закрылась после того самого судьбоносного указа Александра I. Но в 1993 году в Петербурге Великая национальная ложа Франции решила учредить «Новую Астрею». Правда, судьба новой масонской ложи в постсоветской России была непроста: через два года её участники основали Великую ложу России, в которую сами и вошли. Затем она несколько раз приостанавливала свою деятельность и вновь открывалась.

Сейчас на территории Петербурга действует ложа «Астрея» № 3, куда входят, по некоторым данным, около 20 человек. Кроме того, в нашем городе есть и ещё две действующие масонские ложи: «Грибоедов» № 45 и ложа «Муз» № 33.

«Шведская» система против «Елагинской»

Многие историки утверждают, что в первые десятилетия существования масонства в Российской империи все новоиспечённые братья-масоны из числа русской знати уделяли внимание, по большей части, лишь обрядово-ритуальной стороне тайного общества. Для многих масонство было не философией и не политической позицией, как обстояли дела во всём мире, а лишь новой и ужасно интересной заморской игрой.

Именно поэтому долгое время правители смотрели на российских масонов сквозь пальцы. Но благодаря Ивану Елагину в стране сложилась первая отечественная масонская «система»: по преданию, некий англичанин, встретившийся ему в путешествии, открыл ему тайны масонства и объяснил, что «масонство есть наука», а не просто кружок по интересам.

Появилась в то же время и вторая российская «масонская система» — её основал присланный из Берлина в Петербург бывший гофмейстер Браунгшвейгского двора Рейхель. Всего он основал восемь лож, из которых шесть находились в Петербурге: это ложи «Аполлона», «Гарпократа», «Горусы», «Латоны», «Немезиды» и «Озириса». Последователи Рейхеля придерживались «Циннендорфовой», или «Шведской системы», распространённой в Германии и Швеции.

От взлёта до запрета

Впрочем, некоторые историки утверждают, что «настоящее масонство» появилось в Петербурге только ближе к концу правления Екатерины II. В 1780-х в Россию приехал некий Шварц — уроженец Трансильвании. Начав с работы гувернёра, он вскоре стал профессором Московского университета и основал собственный масонский кружок.

Его сподвижник Новиков открыл свою типографию и выпустил большое количество масонских книг — за что и был посажен Екатериной в Шлиссельбургскую крепость на 15 лет. Правда, отсидел он только четыре года. После смерти Екатерины на престол взошёл Павел I, который тут же освободил Новикова в пику маменьке.

Павел был страстным и преданным поклонником масонства — но им руководили, по мнению историков, в первую очередь романтические идеи. Известно, что император был принят в Мальтийский орден и даже получил звание Великого магистра. К сожалению, его тяготение к «мальтийской романтике» наносило вред внутренней политике страны.

Был в своё время масоном и сам Александр I. Но от звания Великого магистра ордена он отказался. А осознав, что контролировать деятельность масонских лож практически невозможно, 13 августа 1822 года он издал рескрипт «О запрещении тайных обществ и масонских лож».

Конечно, сразу все тайные общества, как и масонские организации, в России не исчезли. В нелегальном качестве они существовали вплоть до 1918 года, когда их уничтожением занялась уже совсем другая власть. А после распада СССР в стране начался новый виток масонской истории.