«Коля, я хвост проглотил»: Юрий Гальцев рассказал о самых смешных ситуациях в жизни
Знакомый многим по «Аншлагу» и «Смехопанораме» артист, окончивший Ленинградский институт театра, музыки и кинематографии по специализации «Музыкально-речевая эстрада» (вот откуда его коронное «Обалдеть»!), сейчас в телевизоре — гость нечастый. Не потому, что время Регины Дубовицкой прошло, хотя и не без того, а потому что в последние примерно десять лет весь его мир крутится вокруг театра. Причём крутится так, как крутил когда-то наставник Гальцева в институте — Исаак Штокбант. По его примеру спустя много лет после начала работы в театре — вначале в «Буфф» вместе с Геннадием Ветровым и Еленой Воробей, затем в театре «Фарсы», «Лицедеи» и театре собственного имени «УТЮГ» (Универсальный Театр Юрия Гальцева) — он стал художественным руководителем Санкт-Петербургского театра эстрады им. Аркадия Райкина и собрал свой собственный курс, свою семью, свой дом, где стал самым настоящим папой, как говорит он сам, и что чувствует каждый участник его коллектива.
Как Ширвиндт играть в Москву приглашал
Так что в 2019 году Гальцев отметил сразу несколько юбилеев: своего театра, а также 80-летие театра в принципе. И разумеется, у него накопилось немало историй, о которых он поведал в программе «Давно не виделись» с Феликсом Невелевым на телеканале «78».
Артист сразу же признался, что будет перескакивать на театр, скорее всего, постоянно, — потому что для него это всё, что есть в жизни важного.
— Все мои воспоминания связаны с таким хорошим временем, с такой прекрасной ко мне любовью педагогов, с нашим курсом. На полном серьёзе, мне сразу же хочется плакать — от счастья и от этого прожитого времени.
Удивительно, но свой петербургский театр он не бросил, даже получив семь раз приглашение от Александра Ширвиндта, в течение последних 19 лет — художественного руководителя Московского академического театра Сатиры.
— Я многих перевёз в Москву, человек 15, и все мои актёры и режиссёры тормознулись в Москве, все нашли работу и счастливы были. А я как-то нет-нет-нет-нет, какая-то работа была здесь. Ширвиндт даже давал несколько ролей главных в спектаклях, но удерживало что-то. Работа, гастроли. Да и я как бы безбедно жил.
При этом он признаётся, что деньгами и славой его никуда не переманишь.
— Мне неудобно это говорить, но я в каком-то плане человек мира. В каком плане — я могу, наверно, везде работать, и свою копейку могу заработать и в Испании, и в Израиле, и в Москве, и здесь. Я всегда говорю, если что не так, я возьму балалайку или гитару и спокойно пойду на сцену.
Как в Швейцарию на первые гастроли ездили с «Буффом»
А когда-то, ещё в Советском Союзе, но уже не завешенном «железом», Гальцев ездил за границу, откуда привёз не только море впечатлений, но ещё и 30 килограммов «прироста», автомобиль и море добрых воспоминаний.
Шёл 1989 год — тогда даже в Петербурге никто особенно не знал «Буфф». Зима, Базель, местечко неподалёку от известного старейшего зоопарка Zoo Bazel. Актёрам дали два дня побыть туристами, предложив искупаться в бассейне на улице. Какой русский откажется в -5 от такого диковинного приключения?
— На улице минус пять, в открытом бассейне? В открытом бассейне Юрий Гальцев никогда не купался, и думает, почему же не пойти? И там действительно бассейн, идёт пар, мы понимаем, что там плюсовая температура. И я заметил, две шапочки плавают, два грибочка. Одна шапочка синенькая, а у второй, видать, дамы, розовая. И там небольшой пьедестал, и мы с разбега — эх, за Питер! Ну, а что, — там две шапочки всего плавают, а мы тут такие молодые, красивые.
И тут эти шапочки к ним подплыли и на плохом русском с немецким акцентом спросили: «А вы что, русские?»
— Одной шапочке лет, наверно, 90, а второй шапочке лет 85, он — она, муж с женой. Они: «А откуда?» Мы: «Из Ленинграда». Они заплакали, затряслись: это что, правда? Концовка: он воевал, этот немец. Им дали по шапке как раз под Ленинградом. Они у нас сидели и отрабатывали лет пять или шесть, строили и в Подмосковье, и на Волге, он дома строил. Говорит, сами советские люди плохо жили, а ему кто и картошечку даст. Погибнуть не дали.
Там же этот немец познакомился с дамой, волжской немкой, которая тоже была репрессирована. Они поженились, после они уехали из Советского Союза, но воспоминания о людях у них остались только хорошие.
— Как только они узнали, они нам сделали застолье. Сказали: только не отказывайтесь. После бассейна у нас был выходной, и они пригласили нас домой и накрыли нам невероятный стол. Там была селёдка, какая-то водочка, огурчики, помидорчики, пришли их дети, тоже уже взрослые, и они им рассказывали, кто у них сидит.
Но самое интересное, говорит Гальцев, это само выступление. Английским гость передачи владел совсем немного, а его коллега Геннадий Ветров — чуть больше. Но в зале их попросили уже на первом концерте говорить по-русски.
— Когда включили свет, мы увидели уже не шапочки, но седые головы, головки. Это были мигранты второго поколения, после Революции. Это были люди 75-80-90 лет, которые смотрели и радовались, воспринимали. Мы программу переломали, начали петь романсы.
Как артисты дали бесплатный концерт в Большом Камне
Но такими же сильными по впечатлениям и по эмоциям стали не какие-то заграничные поездки, а выступление в Доме культуры в городке Большой Камень в Приморском крае, буквально в сотне километров от Владивостока, где Гальцев выступал вместе со своим «УТЮГом».
И вот в один момент, после блестящего по посещаемости концерта во Владивостоке, выясняется, что в Большом Камне ни одного билета не продано.
— Им в течение полугода не давали зарплату, поэтому у них нет денег, вот и всё. Я, значит, как принимающая сторона, говорю: давайте по радио объявление, пусть приходят просто. Они — как? Мы — так! Ну, чего мы приехали, 140 километров не проедем? Всё равно — народ.
Они, вспоминает Гальцев, вначале посадили ветеранов, потом пенсионеров, потом остальных, детей в том числе. Набился, говорит он, полный клуб. Но самое удивительное произошло после концерта.
— Они окружили нас и открыли небольшой отсек, где мы увидели столы буквой «П», а на столах картошка, рыба. И вот этот стол я не забуду никогда. Они пели, слова благодарности говорили. Для них это как НЛО какое-то было, этот перелёт Санкт-Петербург — Большой Камень, да через Владивосток. По-моему, они актёров не видели давно, а кто-то не видел вообще никогда. И вот это ощущение полёта, что ты хорошее дело делаешь, вот тогда я это понял. Хорошая у нас профессия — приносить радость.
Как Васька хвост собаки проглотил
А человеком, который, пожалуй, и приучил приносить радость, был отец Юрия Гальцева — Николай, большой балагур и хохмач, как говорит его наследник.
Именно он дал основу для спектакля «Конопатая девчонка» в Театре Эстрады. А произошла эта «история наяву», когда артист был во втором-третьем классе школы.
— Зима, отец открывает дверь, на пороге его лучший друг Вася в хорошем состоянии. Под шубейкой что-то шевелится, он говорит: «Я купил щенка». Ставит его на пол, щеночек делает пятнышко. А отец мой очень весёлым был человеком, классный был рассказчик, рубаха-мужик. И вот он говорит: «Вась, тебе повезло. Это щенок шпиц-шнапс-дельтерьер-мультерьер, за лося-лосося ныряет, белку догоняет, тебе просто офигенно повезло. Одна проблема — им хвосты отрубают. Но я знаю способ: от попки отступают два позвоночника, и можно откусить. Ты пока водкой рот прополощи, а я зелёнки принесу».
Затем, как говорит Гальцев, тот рот прополоскал, да несколько раз, да ещё внутри не забыл дезинфицироваться, проглотив горячительной «микстуры», а Николай рядом с зелёнкой ждал. И на глазах у маленького Юры Василий откусил хвостик.
— Щенок даже не пискнул. А потом говорит: «Коля, я хвост проглотил». Отец: «Ну это, конечно, плохо, но, дезинфекция чтоб была, мы тебе зелёнкой рот смажем, чтобы вообще ничего. Но тебе очень повезло, эта собака будет прям твоя. Потому что уже такое приближение, ты её как родил».
В спектакле, кстати, история не обыгрывается целиком, но у неё, как оказалось, было продолжение. Прошло полгода, звонит на домашний телефон Василий, говорит, мол, Николай, а ты не хочешь посмотреть на мою собаку? Тот уже и забыл про щеночка, а друг ему: «Ту, которой мы хвост откусывали». Приходят они вместе к другу отца, выбегает их купированный друг меньший: лапки коротенькие, чуть ли не всех цветов радуги на нём, уши непонятные — явно не голубых кровей зверь.
— Батя видит, дворняга из дворняг. А ему-то говорил, шпиц-шнапс, этельер-бутельер, а это просто дворняга.
Тут же выяснилась и новая проблема. Что пёсик на улице в туалет не ходит, зато только приходят в дом — он тут как тут. Василий признался, что умаялись с ним уже, и тут отец придумал новую историю сходу.
— Вася! Как я забыл, упустил этот момент! Я ж забыл тебе сказать, их же надо обязательно в этой породе четыре штуки. Потому что она одна — не охотник. Когда они четыре, они друг друга слушают, и нападают и на лосося, и на белку!
Но Василий не доверился другу, понял, что ему лапши навешали. Но собака-то уже своя, никуда не деться. И пусть не смог питомец ловить лососей, зато ситуация ожила спустя десятилетия на сцене.
— Так что эта история произошла у меня на глазах. А народ — знаешь, его не обманешь, он видит и чувствует.
