Отрицание опасности: в Петербурге и Ленобласти расследуют уголовные дела о заражении ВИЧ

Сейчас Юлия Верещагина не скрывает, что ВИЧ-инфицирована, а десять лет она не смогла назад принять диагноз. И если кто-то из друзей поднимал эту тему, она резко осаживала их: «Заткнитесь, это всё неправда», — говорила она.

На терапию девушка согласилась, — к моменту, когда анализы стали критическими, и сейчас Юля не только научилась жить с этим диагнозом, но помогает таким же ВИЧ-диссидентам, став активисткой в этой сфере. А историю инфицированной Людмилы, осознанно кормившей ребёнка грудью, называет для России беспрецедентной. Ребёнка у неё отобрали, начали давать профилактику, а потом стали решать дальнейшую судьбу дитя.

— Я раньше такие истории слышала были только за рубежом, — рассказала Юлия.

Людмиле грозит лишение родительских прав. Сейчас она в отчаянии и жалеет, что рядом не оказалось грамотного советчика.

— Я свой диагноз не принимала, я себя считала здоровым человеком. До беременности я наблюдалась, и всё у меня протекало хорошо. Никто не рассказывал, что грудное молоко может передать ребёнку этот вирус, — уверяет она.

Пока ребёнок в доме малютки, в деле разбираются органы опеки и детские омбудсмены.

Так, Уполномоченный по правам ребёнка в РФ Анна Кузнецова говорит, что у сотрудников медучреждения есть подписанный мамой документ, где как раз разъясняются все необходимые профилактические шаги с её стороны.

— Сейчас очень важно разобраться в этой ситуации, но для меня ключевым является готовность родителей вернуть ребёнка, готовность лечить его, — уверяет Кузнецова.

А историю из Ленинградской области беспечностью или неграмотностью объяснить трудно. Прокуратура уже точно установила, что женщина, которая знала о своём диагнозе и была предупреждена медработниками об ответственности за заражение других лиц ВИЧ-инфекцией, в мае текущего года обратилась в центр крови Ленинградской области — захотела стать донором, причём за деньги. Свои 1200 рублей она взяла без зазрения совести и не задумываясь о последствиях. Возможно, она не знала, что после забора крови врачи делают многоуровневый анализ.

Отметим, что самой опасной фракцией крови в плане возможности передачи вируса считается плазма. Её и вовсе после лабораторных анализов держат в холодильнике при температуре минус 40 градусов. Представляет она собой замороженный пакет с надписью «возможна передача инфекционных агентов», и в этом виде кровь будет лежать до тех пор, пока человек не придёт на повторный анализ крови, чтобы ещё раз во всём убедиться. Если донор этого не сделает — весь материал отбраковывают.

Но медики предупреждают, что, несмотря на проверки, шанс получить смертельный вирус остаётся.

— К сожалению, никто не знает, какое количество лейкоцитов нужно для того, чтобы было заражение. Да, у нас специальные системы, они с лейко-фильтром, мы так же делаем контроль качества на остаточные клетки, мы проверяем, что на выходе уже — там идёт всё по нулям, но вероятность — она может быть, — говорит врач-трансфузиолог Мария Шарапова.

Стоит напомнить, что сейчас в России чуть меньше 1,5 млн человек, живущих с ВИЧ. И еще 30-40% больных о своём диагнозе не подозревают. Но главное — число диссидентов растёт, — тех, кто не желает признавать болезнь, но вряд ли сможет отрицать наказание. Между тем, 122-я статья УК РФ всё так же грозит лишением свободы на восемь лет за осознанное заражение ВИЧ.