Космонавт Сергей Рязанский – об открытом космосе, невесомости и проблемах полётов на Марс

Космос и соцсети

Сергей Рязанский – первый в мире учёный, ставший командиром космического корабля. Он трижды побывал в космосе, причём первый его полёт также оказался выдающимся: тогда, в 2013 году он отправился на МКС в качестве бортинженера, хотя по образованию Сергей – биолог.

На борту МКС Рязанский занимался не только работой – он также сделал огромное количество удивительных снимков и даже снял клип для группы Brainstorm. 13 июня космонавт приехал в Петербург, чтобы презентовать свою новую книгу «Можно ли забить гвоздь в космосе и другие вопросы о космонавтике».

– Идея книжки возникла из соцсетей, – рассказал нам автор. – Когда я летал в первый раз, космонавтам не рекомендовано было иметь соцсети. Когда я полетел во второй раз, космонавты были обязаны иметь соцсети. И, естественно, когда всё это завелось, появилось очень много подписчиков, со всеми я общался, старался отвечать на все вопросы.

Однако вскоре вопросов стало слишком много. К тому же, подписчики часто ленились искать ответы на странице и спрашивали одно и то же. И Сергей задумался – как, в конце концов, ответить на все вопросы раз и навсегда?

– Так родилась идея книжки «Спросите космонавта», – рассказал Рязанский. – Я решил собрать все вопросы в одном месте и простым языком, не шибко умничая, попробовать на них ответить.

Изначально в тех же соцсетях космонавт собрал 450 самых разных вопросов о космосе, МКС и многом другом. В итоге, в книгу вошло 250 самых интересных и животрепещущих – и на все Сергей дал ответ.

Бессонница как повод для творчества

На фотографиях Сергея, сделанных из космоса, можно увидеть поверхность нашей планеты в свете Луны, удивительные узоры красных рек Мадагаскара, вулканы, острова и сверкающие ночные города. В 2017 году космонавт выпустил книгу фотографий «Удивительная Земля», в которой собрал сотню лучших кадров из тысяч, сделанных в течение двух полётов на МКС.

– Скажу честно, моя самая первая фотография не получилась, – признался Сергей Рязанский. – Потому что снимать из космоса очень сложно.

Более того, космонавт рассказал, что никогда не любил фотографировать – до тех пор, пока не оказался в космосе. Сделать первые шаги в творчестве на МКС его подтолкнула бессонница:

– Я прилетел на станцию и первую ночь спал очень хорошо, потому что устал, перенервничал… А вот дальше начались проблемы со сном. Было неудобно, организм адаптировался к невесомости. И я всё время проводил, уткнувшись носом в иллюминатор. Я смотрел на то, над чем мы пролетаем, и понимал, что меня переполняют эмоции.

Во время первого полёта, признаётся космонавт, он ощутил такое «вау», которым очень захотелось поделиться:

– Хотелось показать, как всё выглядит на самом деле, какая тоненькая атмосфера по сравнению с планетой, как здорово выглядит ночное небо над Европой, какие потрясающие есть вулканы, озёра, разные места на нашей планете, о которых никто из нас никогда не слышал – и они безумно красивы!

Так Сергей начал фотографировать. Профессиональную фото- и видеоподготовку проходят все космонавты, однако на МКС Рязанский понял, что этого ему не хватает, и необходимо многому учиться.

– Станция летит со скоростью 28 тысяч километров в час, и на такой большой скорости надо успеть найти объект, навестись и сфотографировать. То есть у тебя есть несколько секунд. Я всем говорю: у меня больше неснятых кадров, чем снятых. Очень многое пропускаешь, очень многое не успеваешь снять, – признался космонавт.

От Камчатки до Французской Полинезии

Научиться «ловить момент» космической красоты Сергею Рязанскому помогли его напарники: командир Олег Котов, Фёдор Юрчихин, позже – Михаил Тюрин, сменивший Котова на борту МКС. Все они были опытными космонавтами, и каждый готов был поделиться этим опытом с Сергеем.

– Каждый из них делился своими хитростями, настройками, секретами, – вспоминает наш собеседник. – Как подготовить фототехнику, как навестись сначала глазом, а потом то же самое попробовать поймать в кадр... Ребятам большое спасибо, я у них учился. С первого полёта я привёз 65 тысяч фотографий, со второго полёта – 250 тысяч фотографий. И, действительно, у нас потрясающая, удивительная планета, по которой интересно путешествовать и которую интересно изучать!

Любимых кадров среди собственных работ у Сергея Рязанского нет. Зато есть любимые места на планете, которые, по его словам, прекрасны в любое время года – и которые он пытается запечатлеть каждый раз, отправляясь в космос:

– Это Камчатка со своими потрясающими вулканами, это Французская Полинезия с удивительными атоллами, они безумно красивы как сверху, так и снизу – мне посчастливилось там побывать! Это ночная Европа, именно ночная, ещё, если полная Луна, – залитая лунным светом, с огромным количеством ярких городов, которые, как маленькие звёздочки, покрывают не очень большой участок суши… И это, конечно, очень красиво ночью.

Фото: сайт Сергея Рязанского

Фото: сайт Сергея Рязанского

Фото: сайт Сергея Рязанского

Один на один с открытым космосом

За более чем 300 суток, проведённых на орбите Земли, 27 часов Сергей Рязанский работал в открытом космосе. Космонавт признался:

– Выходы в открытый космос, а их у меня их было четыре, – это, с профессиональной точки зрения, самая интересная работа, которая только может быть. Во-первых, работа очень тяжёлая, мужская работа на выносливость. Во-вторых, она интересна с инженерной точки зрения: ты всё-таки снаружи перемещаешься по станции. Да и вообще, интересна сама подготовка к выходу, когда ты фактически сооружаешь себе свой маленький космический кораблик, в котором ты будешь жить – а снаружи агрессивный вакуум и перепады температуры.

В открытом космосе, подчеркнул Сергей, всё зависит только от тебя, от твоих собственных умений и того, насколько правильно ты подготовил технику.

– Это безумно красивая, интересная работа, потому что ты смотришь снаружи на станцию, на свой космический дом, на планету, и в остеклении шлема скафандра ты видишь её целиком. И понимаешь, что она точно круглая – и очень красивая!

О полёте на Марс

Визит на Марс до сих пор кажется нам чем-то фантастическим. И это при том, что на Луну человечество высадилось полвека назад, а в наши дни по Красной планете уже давно бродит марсоход Curiosity. Сергей Рязанский развеивает распространённое заблуждение в том, что мы невероятно далеки от полётов на Марс:

– На самом деле, мы близко. Все технологии у нас есть на данный момент. Чего у нас нет – это большой политической воли и финансов. Понятно, что это очень дорогостоящий проект. И подобный амбициозный проект, такой, как лунная база или полёт на Марс, я считаю, практически невыполним одной, даже самой супербогатой страной.

Чтобы добраться до другой планеты, человечеству необходимо объединиться, уверен космонавт:

– Это должно быть содружество стран, совместный проект, где финансовое бремя может распределяться по разным странам. Каждая страна должна участвовать со своим подходом, со своими технологиями. И подобные проекты не должны осуществляться для удовлетворения эго правителей одной страны. Эти проекты важны для всего человечества, и нам надо жить и работать как представителям человечества.

Эксперимент МАРС-500: изоляция на космическом корабле в экстремальных условиях

Над проектами подготовки космонавтов к дальним космическим полётам учёные работают давно. Уже в СССР проводилось немало экспериментов, и Россия также не осталась не у дел. В одном из таких масштабных проектов участвовал и Сергей Рязанский.

Речь идёт о двух первых этапах эксперимента МАРС-500 – имитации пилотируемого полёта на Марс. Суть проекта состояла в проверке как систем жизнеобеспечения, так и собственно космонавтов, многие дни проводящих вместе в полной изоляции. Эксперимент состоял из трёх этапов: 14-суточной изоляции, 105-суточной изоляции и финального этапа – изоляции на 520 суток.

Сергей Рязанский оказался заперт на «космическом корабле» сначала на 14, а потом и на 105 суток. И этот опыт, конечно, ни с чем не сравнить. Как признался космонавт, эксперимент был «экстремально тяжёлым в психологическом плане»: к примеру, во время изоляции членам экипажа намеренно «отрубали связь с Землёй».

– Главная сложность подобных полётов будет, как и главная сложность этого эксперимента, в том, что там у тебя возникает сенсорная депривация, недостаток входящей информации, – рассказал Сергей. – Вот мы с вами на Земле живём – мы ходим по улице, видим другие лица, чувствуем разные запахи, у нас идёт смена дня и ночи, атмосферы, дождик иногда накрапывает…

Там всё однообразно. Одни и те же лица, ты каждый день делаешь одно и то же. Одна и та же освещённость, один и тот же состав атмосферы – непрекращающийся День сурка.

Космонавт подчеркнул: такое однообразие, как выяснилось, очень плохо воздействует на человека, потому что из-за недостатка входящей информации все чувства гипертрофируются:

– Небольшая шутка в таких условиях – пять минут гомерического хохота. Неаккуратно сказанное слово – реальный повод для конфликта. В нормальной жизни мы бы его не заметили, а там всё гипертрофированно, все нервы просто обнажены. И это очень важно – понимать, как с этим взаимодействовать, как сохранить ту позитивную атмосферу в команде, где в реальном полёте от каждого будет зависеть жизнь каждого.

Во время космического полёта подобной дальности приходится работать без выходных и «практически без свободного времени», отметил Сергей. И в таких условиях необходимо научиться не только сдерживать себя, но и поддерживать экипаж, помогать людям бороться с эмоциональным выгоранием.

Марсианская колония: мечты и гипотезы

Но представим, что мы уже добрались до Красной планеты – тем более, что технически это уже вполне реально. Смогут ли новоиспечённые марсиане создать независимую колонию, функционирующую без помощи с Земли? Возможна ли реализация сценария фильма «Марсианин» на практике? Заколосится ли картошка на красной почве?

– А вот для этого надо изучать Марс дальше, – отвечает Сергей Рязанский. – Если мы найдём там воду – это решит 70% наших проблем. Всё остальное зависит от того, какие там есть ресурсы, как мы наладим рециркуляцию различных систем. И, вполне возможно, что мы сможем пустить колонию на самообеспечение. Не факт, но это вполне вероятно.

Сначала, разумеется, многое придётся доставлять – но, чем больше найдётся на Марсе ресурсов, тем реальнее создание самостоятельной марсианской колонии.

Сам Сергей Рязанский отметил, что отправился бы на Марс с огромным удовольствием. Но с одним важным условием – обязательно вернуться обратно. А вот программы с отправкой колонистов «в один конец» имеют один большой недочёт:

– Как говорят наши психологи, если человек согласен лететь в один конец, то у него не всё в порядке – с головой или с психикой. У нормального человека всегда есть то, что его держит: друзья, семья, любимые люди, хобби, привычки, которых там просто не будет. Нормальному человеку должно хотеться вернуться. И мне есть, ради чего возвращаться.

Невесомость против гравитации

Сейчас же возвращаются, к счастью, все космонавты. И это совсем не просто – после нескольких сотен дней в невесомости заново привыкать к гравитации.

– По мне, я скажу честно, к невесомости привыкнуть гораздо легче, в десятки раз легче, – признался космонавт. – Само ощущение парения – это очень здорово, невесомость не может не нравиться. А вернувшись на Землю, ты понимаешь, что тут, оказывается, есть гравитация, нужно постоянно с ней бороться. Сейчас мы поднимаем руки и ничего не замечаем. Ты возвращаешься из полёта, поднимаешь руки и понимаешь, что в каждой руке у тебя зажато по две гантели по 8-10 кг – столько, сколько весят твои конечности.

Наш собеседник отметил: по мнению врачей, восстанавливаться после полёта в космос нужно столько же, сколько длился сам полёт:

– Ты потихоньку входишь в нормальную жизнь. Чувствуешь себя изначально полной развалиной, потому что всё болит. Но с ежедневными тренировками под контролем наших врачей, физкультурных специалистов, ты приходишь в форму.

О шансах и возможностях

Удивительно, но Сергей Рязанский не мечтал стать космонавтом с детства. Он выучился в МГУ на биофаке, стал учёным-биологом, кандидатом биологических наук – но отправляться в космос не планировал.

– У нас вообще очень часто бывает в жизни, что мимо нас проходят какие-то возможности, – отметил Сергей Рязанский. – И мы либо ими пользуемся, либо нет, потому что «в мои планы это не входит», «это тяжело», «это не вовремя» и так далее.

В жизни учёного-биолога появилась однажды именно такая возможность:

– Я работал в Институте медико-биологических проблем, проводил свои исследования, эксперименты, работал на биоспутниках. И как-то начальство вызывает меня и ещё нескольких человек, и говорит: «Академия наук решила набрать учёных в отряд космонавтов. Не хотите, ребята, попробовать? Напишите заявление, мы его просмотрим, и дальше пойдёте проходить обследование».

Сергей признаётся: изначально не воспринимал всё происходящее всерьёз:

– Я обычный человек, когда-то много болел, и вообще, где я, а где космос?! Ну, раз предложили, надо попробовать. Потом уже я загорелся – это же такая возможность, шанс прикоснуться к чему-то безумно интересному! В итоге, только я один прошёл всё это сито. И не пожалел, несмотря на то, что мой путь к первому полёту оказался длиной в десять лет и был очень тяжёлым. Но, наверное, не будь этого пути, я бы не был тем, кто я есть сейчас!

Больше интересных статей читайте на нашем канале на «Яндекс.Дзен».