Семь фактов о Набокове: от неприязни к Фрейду до «цветного слуха» и связи с Playboy
Набоков — ненавистник Фрейда
Владимир Набоков родился в Петербурге, но большую часть жизни провёл в эмиграции. Ему довелось жить в Европе во времена широкой популярности учения Зигмунда Фрейда. Психоанализ и основные постулаты фрейдизма встречались писателю столь часто и столь сильно его раздражали, что сам Набоков не единожды резко высказывался в отношении знаменитого австрийца. Причём едкие слова в сторону Фрейда можно найти даже в его романах.
Так, в своём последнем произведении «Лаура и её оригинал» писатель прямо называет доктора Фрейда «душевнобольным». В обиходе же он именовал австрийского психолога не иначе как «венским шарлатаном», а всех последователей психоанализа — «венской делегацией».
Отторжение методов и основных постулатов фрейдизма было столь сильным, что однажды Набоков заявил: «Пусть простаки и чернь продолжают верить, будто любые раны разума можно исцелить ежедневными припарками из древнегреческих мифов на интимное место. Меня это не волнует».
А в 1931 году в Париже он написал целое сатирическое эссе под названием «Что всякий должен знать?». В этом эссе Набоков в издевательском тоне предлагает читателям своеобразный массовый товар — «Фрейдизм для всех». Писатель сравнивает учение австрийца с «мылом для бритья «Бархатин», приятным ширпотребом для всех, пришедшем на смену морали.
К обозначенным Фрейдом человеческим комплексам Набоков придумывает абсурдные примеры, а в конце и вовсе заявляет, что всю «обиходную жизнь», очевидно, следует воспринимать через призму сексуальных образов:
«Все детские игры, например, основаны на эротизме (это надо запомнить особенно твёрдо). Мальчик, яростно секущий свой волчок, — подсознательный садист, мяч (предпочтительно большого размера) мил ему потому, что напоминает женскую грудь; игра в прятки является эмиратическим (тайным, глубинным) стремлением вернуться в материнскую утробу».
Впрочем, некоторые исследователи творчества Набокова уверены, что за громко провозглашаемой Набоковым ненавистью к Фрейду, на самом-то деле, скрывалось слишком близкое его понимание. К примеру, в романе «Машенька» некоторые обнаруживают признаки фрейдовской теории «раздвоенного сознания».
Помимо великого австрийца, Набоков также очень не любил Достоевского. Фёдора Михайловича он считал в каком-то смысле предшественником Фрейда.
«Завещаю сжечь после смерти» — последний роман Набокова
Автор «Лолиты» собирался пойти по стопам Николая Васильевича Гоголя — но этому помешали его близкие и наследники. Свой последний роман Набоков завещал сжечь. Однако через тридцать с лишним лет после смерти писателя роман этот всё-таки был опубликован.
История Набокова, впрочем, на самом деле имеет мало общего с гоголевской трагедией. В последние годы своей жизни Набоков работал над романом «The Original of Laura» — «Лаура и её оригинал» (в другом переводе — «Подлинник Лауры»). Однако закончить его не успел: в 1975 году он приступил к работе, а в 1977 писателя не стало.
Незадолго до смерти Набоков писал в одном из писем, что «Подлинник Лауры» он окончил — но только в собственном уме. На деле же рукопись после смерти писателя так и осталась незаконченной. По сути, она представляла собой ряд разрозненных карточек, из которых было непросто восстановить полноценное произведение.
Понимая это, в своём завещании Набоков распорядился сжечь все черновики «Лауры». Но супруга писателя Вера Набокова не решилась поступить так с его наследием. Она сохранила рукопись и в 1991 году, перед собственной смертью, передала её сыну — оперному певцу Дмитрию Набокову, с наказом всё-таки выполнить завещание отца.
Дмитрий Набоков о наследии писателя молчать не стал. Он не раз рассказывал о «Лауре» журналистам и публично размышлял о том, стоит ли уничтожать роман. В итоге, в 2008 году он всё же решил опубликовать последний роман отца. С разницей в 13 дней произведение вышло в США и России.
По отзывам критиков, роман «Лаура и её оригинал» оказался не только не законченным — он, по сути, был не очень-то и начат. На бумаге осталась лишь общая канва событий, но создать цельное произведение Набоков не успел.
К слову, «Лолиту» Набоков также собирался сжечь. В 1948 году на заднем дворе своего нью-йоркского дома писатель развёл огонь в железной бочке и принялся бросать в него листы, исписанные фиолетовыми чернилами. Это и была «Лолита». Но уничтожить роман помешала ему супруга, которая также была его литературным агентом.
Шахматный мастер
Писатель был истинным интеллигентом до мозга костей, и образование он получил соответствующее. С раннего детства он умело «жонглировал» тремя языками, на которых говорили в его семье: английским, французским и русским, а потому ему было не сложно, переехав за рубеж, писать оригиналы своих романов на английском.
Помимо прочего, Набоков довольно рано научился играть в шахматы — и сложный мир математически выверенных схваток на шахматной доске занял в его творчестве и жизни весьма заметное место.
Один из самых известных романов Набокова — «Защита Лужина» — рассказывает историю шахматного гения, который так же разительно отличается от окружающих его людей, как и сам писатель отличался от «простых смертных». Создавая этот роман, Набоков использовал собственные обширные познания в шахматной науке.
Более того, в 1969 году писатель опубликовал книгу «Poems and Problems», которая представляла собой сборник стихов на русском и английском языках, а также собрание шахматных задач, придуманных собственно Набоковым.
При жизни писателя его шахматные задачи не раз публиковались в газетах и журналах. А уже в XXI веке ворох из 58 рукописных шахматных набросков Набокова был продан на аукционе Christie’s в Лондоне за 7,5 тысяч евро.
Изящная привязанность
Ещё одной страстью Набокова были бабочки. Энтомологией — наукой о насекомых — писатель занимался вполне профессионально. В детстве, на чердаке родительского дома он нашёл несколько книг Марии Сибиллы Мериан, немецкого энтомолога. Эти работы, посвящённые бабочкам, заронили в сердце писателя одну из самых сильных привязанностей.
В 22 года он опубликовал свою первую статью, посвящённую исследованию бабочек Крыма. Всего Набоков написал 25 серьёзных исследовательских статей и заметок о любимых чешуекрылых.
Бабочек Набоков не только изучал, но и коллекционировал. Часть огромной коллекции писателя была подарена им Гарвардскому Университету, где он работал семь лет. Но самый большой «куш» достался университету Лозанны — после смерти писателя его супруга Вера подарила музею вуза 4324 бабочки из набоковской коллекции.
В последние два десятилетия жизни Набоков состоял только в одном сообществе — лепидоптерологов (специалистов по бабочкам), где исправно и регулярно платил членские взносы. Кроме того, в честь писателя был назван род бабочек Nabokovia.
Набоков и порнографическое издательство
Опубликовать свой самый известный роман о любви юной девочки Лолиты и «старого пса» Гумберта Набокову было непросто. Мытарств по различным издательствам писатель претерпел ничуть не меньше, чем Джоан Роулинг, пытавшаяся опубликовать первого «Гарри Поттера».
«Лолита» увидела свет в 1955 году, когда сам Набоков уже 15 лет жил в США. Тем не менее, книга вышла во Франции, в парижском издательстве «Олимпия Пресс». Четыре американских издательства, к которым обращался со своим будущим бестселлером писатель, отказали ему.
Причём первых издателей, к которым обращался Набоков, испугало не столько содержание книги как таковое, сколько возможные последствия её опубликования — за такую прозу в США издательство тогда могли и засудить.
Бросив попытки напечататься в США, Набоков направил роман в Париж. И здесь ему повезло с «Олимпия Пресс». Вот только сам писатель, подписывая контракт, не знал, что издательство публикует не только «авангардные романы», но и вполне откровенную эротику и порнографические тексты в мягкой обложке.
Позже сам Набоков задавался вопросом — как бы он поступил, если бы узнал, что помимо «талантливых, но вольных произведений», «Олимпия Пресс» по большей части зарабатывает на продаже «ничтожных пошлых книжонок».
Впрочем, сам глава издательства — Морис Жиродиа — прекрасно понимал ценность «Лолиты». К слову, именно «Олимпия Пресс» впервые опубликовала ряд других провокационных шедевров, например — «Голый завтрак» Берроуза.
Связь с журналом Playboy
Став однажды провокатором, Набоков не слишком боялся этого и после опубликования «Лолиты». Так, в 1964 году писатель дал большое интервью журналу Playboy.
Нужно отметить, что в журнале, особенно в те годы, очень часто публиковалась качественная современная проза. Так в 1971 году «Playboy» напечатал рассказ Маркеса «Самый красивый утопленник в мире». А в 1963 году в трёх номерах журнала был напечатан роман Яна Флеминга «На секретной службе Ее Величества» — десятое произведение о Джеймсе Бонде.
Печатался в «Плейбое» и Набоков. В 1964 году писатель дал интервью Элвину Тоффлеру — известному философу и футурологу, учёному и автору книги «Футурошок». Тоффлер печатался в самых разных изданиях, и не чурался работы с Playboy, где и была опубликована беседа с писателем.
В интервью Набоков рассказал и об успехе «Лолиты», и о своём отношении к маленьким девочкам и сексу, и о своей национальной идентичности, и о многом другом.
Не обошли в разговоре и психоанализ, к которому, как мы помним, Набоков испытывал особую ненависть. На вопрос, не приходилось ли писателю подвергаться психоанализу, он жёстко ответил:
«Фрейдизм и всё, что он испакостил своими нелепыми толкованиями и методами, кажется мне одним из самых низких обманов, которыми люди морочат себя и других. Я полностью его отвергаю, вместе с несколькими другими средневековыми штуками, которые всё ещё привлекают невежественных, заурядных, или очень больных людей».
Playboy вспомнил о Набокове и после его смерти: именно здесь впервые был опубликован первый отрывок из «Подлинника Лауры». 5000 знаков из романа появились на страницах журнала в 2008 году, незадолго до публикации книги.
«Цветной слух»: буквы как шоколад и розовая фланель
«Словозодчий» Набоков обладал не только огромным писательским талантом и свойствами полиглота. Его «чувство языка» распространялось так глубоко, что вызывало так называемую синестезию — смешение чувств.
Как рассказывал сам Набоков, ещё в детстве он обнаружил, что различные буквы имеют для него определённый цвет. Позже оказалось, что каждая буква будит в его мозгу сразу множество чувств: зрительных, осязательных и даже вкусовых.
При этом, аналогичные буквы разных алфавитов — русского и латинского — весьма ощутимо отличались для Набокова по «вкусу». К примеру, русская «Ж» ощущалась писателем как горький шоколад, а французская J — как молочный.
Весь кириллический алфавит был разложен Набоковым в одной из глав биографического романа «Другие берега» на «вкусы»:
«Чёрно-бурую группу составляют: густое, без галльского глянца, А; довольно ровное (по сравнению с рваным R) Р; крепкое каучуковое Г <…> тёмно-коричневое, отполированное Я, В белесой группе буквы Л, Н, О, X, Э представляют, в этом порядке, довольно бледную диету из вермишели, смоленской каши, миндального молока, сухой булки и шведского хлеба».
Синестезия была открыта маленьким Набоковым при игре в кубики с матерью, и мать, как выяснилось, также вполне обладала этим чувством. Причиной подобного «смешения чувств», по мнению писателя, была его высокая чувствительность.
