Джоанна Стингрей: «Дэвид Боуи мечтал сыграть в кино Бориса Гребенщикова»

Эпоха свободы и рока

Джоанна Стингрей стала первым человеком, который открыл Западу мир русского — на тот момент ещё советского — рока. Именно она, девушка с Беверли Хиллс, дочь миллионера, дружившая с Дэвидом Боуи и Энди Уорхолом, привезла в США контрабандой записи любимых ею «Аквариума», «Кино» и других групп, и выпустила первый американский альбом русского рока — легендарную пластинку Red Wave.

— Моё самое страшное воспоминание — это когда я перевозила музыку и текст из России, — рассказала в интервью 78.ru Джоанна. — Самый пугающий момент — я сидела в своей комнате в гостинице «Интурист» и пыталась найти, где я буду прятать всё это (плёнку с записями для альбома Red Wave — прим. ред.) на себе. Я попробовала спрятать плёнку в обувь… Потом засунула её под куртку на спине, надела сверху рюкзак и поехала в аэропорт. Вот это был очень страшный и тяжёлый момент, намного страшнее, чем когда я перевозила музыкальную аппаратуру.

Певица и продюсер стала именно тем человеком, который с бесконечным, просто невероятным упорством помогал в своё время, в 1980-90-х петербургским рок-музыкантам с аппаратурой, записями и всем, чем только можно, вплоть до чёрной губной помады прямиком из Лос-Анджелеса — для выступлений в Ленинграде.

В 1987 году она вышла замуж за гитариста «Кино» Юрия Каспаряна — с которым, правда, рассталась через несколько лет, но сохранила очень близкие дружеские отношения. Сейчас Стингрей живёт в США вместе с дочерью Мэдисон, рождённой от барабанщика группы «Центр» Александра Васильева.

Впервые 24-летняя американка посетила СССР в 1984 году. Познакомившись с легендами русского рока, она стала неотъемлемой частью ленинградского рок-мира. За тринадцать лет почти постоянной жизни в СССР Джоанна собрала огромный архив фото и видео, а также множество записей интервью с Борисом Гребенщиковым, Виктором Цоем, Сергеем «Африкой» Бугаевым и другими музыкантами.

Обширные архивы Стингрей, наконец, нашли применение. Джоанна выпустила книгу о своей жизни в Союзе восьмидесятых, приключениях при контрабанде аппаратуры и музыки, душевных посиделках на ленинградских кухнях и самом главном, что символизирует для неё та эпоха, — свободе.

Для презентации книги «Стингрей в стране чудес» в России Джоанна с дочерью Мэдисон прилетела в Петербург. Русский перевод книги выполнил Александр Кан, а вот человеком, переложившим все яркие истории Стингрей на бумагу, стала её дочь.

— Наша ответственность состоит в том, чтобы защитить память наших друзей, которых больше с нами нет, — заявила Стингрей. — Поэтому для нас очень важно передать образы Курёхина, Гурьянова, Цоя так, чтобы это не искажало их суть.

«Мэдисон плакала, когда послушала песню Башлачёва»

«Стингрей в Стране Чудес» — только первый том трилогии. В этой книге Джоанна и Мэдисон охватили первый период «американского похода на русский рок»: с 1984 по 1987 год. Позже продюсер и музыкант планирует выпустить вторую книгу, которая охватит период с 1987 по 1996 год, когда она окончательно покинула Россию. Третьим томом станет обширный фотоальбом.

— Я считаю, что люди сейчас потеряли то ощущение свободы, которое было тогда, — поделилась Стингрей. — Мне повезло тогда.

Как рассказала Джоанна, изначально за помощью в написании книги она обратилась к профессиональному автору. Однако он написал очень сухой и бездушный текст, который Стингрей не решилась публиковать. А когда готовый материал прочитала Мэдисон, она заявила, что это — «худший текст, который только мог быть!»

— Я спросила её: «А ты можешь написать лучше»? И она ответила: «Да, могу!» — рассказала Джоанна.

Мэдисон, по её признанию, выросла на музыке восьмидесятых и маминых историях о бесконечной свободе и русских друзьях, и потому смогла понять маму.

— Мне очень жаль, что у моего поколения нет того уровня, качества песен, которое застала моя мама здесь, в России в 1980-е годы, — призналась Мэдисон. — По моим ощущениям, современная популярная музыка поверхностная, неглубокая, в ней нет той мысли, той души, что была прежде. Для меня, безусловно, не хватает этой глубины, вдумчивости в современной музыке, поэтому я никогда не была её ярым фанатом. Я очень благодарна моей маме за то, что она воспитала меня на музыке тех времен, не только русской, но и американской. И я не перестаю удивляться своей маме, она является для меня источником вдохновения.

Стингрей поделилась важным для неё моментом: во второй книге она затрагивает историю смерти Александра Башлачёва. И для этой части она попросила Александра Кана перевести песню «Время колокольчиков» на английский язык.

— И когда Мэдисон ознакомилась с этим текстом, она была просто в слезах. Для нас та поэтическая сила, мощь, которая была в то время, совершенно невероятна, — призналась Джоанна.

Сама Мэдисон дополняет маму:

— Это ощущение не уникально для меня. Я как-то показывала эти тексты своим друзьям, и они так же были в слезах. Это невероятная сила, нам нужно больше подобного.

Мечты Дэвида Боуи о Борисе Гребенщикове

Как отмечает Стингрей, она жила в невероятную эпоху — но разве ты знаешь, что творишь историю, когда это просто твоя жизнь? Конечно, было немало и упущенных возможностей. Так, в списке её «светлых сожалений» — так и не отснятый фильм Дэвида Боуи о её жизни. Да, когда-то Боуи сделал Стингрей такое предложение: создать киноисторию о её приключениях в России. Но, к сожалению, не сложилось.

Однако в разговоре с 78.ru вдруг выяснилось, что Боуи не столько хотел увековечить её историю, сколько сам мечтал примерить интересную ему роль:

— Он сам хотел сыграть Бориса Гребенщикова, — рассказала Джоанна. — Боуи слышал музыку Бориса, смотрел видео с ним, и он чувствовал вот эту его особую энергию. Я сказала Боуи, что Борис в России — как на Западе Боб Дилан или как сам Боуи. Несложно понять и увидеть, что Боуи и его энергетика и Борис очень похожи.

Но, к сожалению, фильм так и не вышел. Помешали слишком масштабные приготовления, на которые подтолкнули Джоанну родственники:

— Боуи сделал мне это предложение и сказал: «Подумай немного, день-другой, потом скажешь мне свой ответ». Я вернулась домой и рассказала моим родителям и друзьям. Они сказали: «Хорошо, Боуи хочет сделать твою историю, но ты можешь получить больше денег, если у тебя будет агент, если ты будешь делать это через большую кинокомпанию». Все вокруг меня хотели, чтобы я не сделала фильм с Боуи быстро, а встретилась с большим количеством кинокомпаний и выяснила, что будет лучше.

В итоге, не вышло ничего — история заглохла. Однако это никак не повлияло на отношения Джоанны с самим Боуи:

— Он всё равно был очень добр ко мне, он был мне другом. Очень жалко, конечно, что я не сделала это.

Мысли снять «своё кино с блэкджеком» Стингрей высказывала не раз, но пока история находится на уровне праздных размышлений. Стингрей разводит руками: в Америке это очень сложно. Однако если всё же получится — она только за.

На вопрос, кто бы мог сыграть её саму из современных актрис, Джоанна однозначного ответа не даёт:

— Есть много хороших молодых актрис. Но мне нравится актриса, которая играла в «Богемской рапсодии», блондинка (Люси Бойтон — прим. ред.), она очень хороша.

Молодая Джоанна открыла Западу не только русский рок — именно она организовала в своё время выставку русских художников того времени в США. Семья американки дружила с Энди Уорхолом, и певица привезла ему фотографии работ русских художников. Историю о подарках, которых после этого сам Уорхол прислал ленинградским музыкантам, знают все — судьбы банок томатного супа у каждого из наших рок-идолов сложились по-своему.

— Я была знакома с Энди Уорхолом, мои папа и мама дружили с ними. И как-то я встретилась с ним и показала ему множество фотографий русских художников. Фотографии с другого конца мира! У него был шок, он сказал, что это очень круто, очень здорово. И что они должны делать больше такого искусства, — вспоминает Джоанна.

О дружбе с БГ и пластинке Red Wave

Самым близким её другом и первым «современным гением», с которым познакомилась Джоанна в России, был Борис Гребенщиков. И сама идея выпустить на Западе альбом Red Wave принадлежала им двоим — Стингрей и БГ.

— Сначала я хотела, чтобы американцы услышали «Аквариум» и Бориса, — вспоминает Джоанна. — Я много раз приезжала в Америку с его музыкой и говорила всем: смотрите, он как Боуи, он поэт, он классный! Но когда я серьёзно начала думать о том, что хочу сделать альбом для Америки, я поняла, что это будет первый взгляд американцев на русский рок. И если им не понравится «Аквариум», они могут сказать: «А, русский рок — это плохо». И поэтому я решила сделать четыре группы, чтобы каждая группа была немного другой. Я покажу американцам несколько разных групп, и они поймут, что русский рок — это хорошо.

Так на пластинке Red Wave появились, помимо «Аквариума», также «Кино», «Странные игры» и «Алиса». И эти «четыре всадника русского рока», по воспоминаниям певицы, произвели на западного слушателя сильнейшее впечатление:

— Вы знаете, когда американцы смотрели мои видео, фотографии про русский рок, у них был шок — как же это круто! Так художественно, у них такая сильная, особенная энергия, такой стиль… Все американцы, которые слушали и видели Гребенщикова, Цоя и Кинчева, отмечали их огромный магнетизм.

Почему русский рок не стал в США популярен? Сама Джоанна уверена, что это лишь проблема языкового барьера.

СССР — душевная конфетка с пугающей обёрткой

Приехав в СССР впервые в 1984 году как туристка, Джоанна не ожидала ничего хорошего.

— Конечно, 35 лет назад все люди Америки боялись России. Это было такое огромное страшное место, и люди у нас слышали только плохое о нём. И когда я приехала, я ожидала, что будет плохо. Помню, мы ехали на автобусе — у нас был специальный тур, и всё вокруг выглядело хмуро, темно, было холодно, люди не выглядели весёлыми. И я думала: правда нехорошее место, я не приеду сюда ещё раз.

Такое впечатление на Джоанну произвела Москва. Однако всё изменилось после её визита в Ленинград:

— После я приехала в Санкт-Петербург и познакомилась с Борисом. Я увидела, что было за закрытыми дверьми, что там есть большая жизнь, и люди такие же, как американцы. Они смеются, они плачут, они танцуют, они сочиняют музыку, и это было очень интересно, вся эта тусовка. И это совсем переменило моё отношение. Когда я вернулась в Америку, я была как сумасшедшая. Россия была совсем не такой, как думали в Америке! Я стала словно миссионером, начала всем рассказывать: «Смотрите, в России есть рок, смотрите фотографии, смотрите видео!»

Виктор Цой — всегда простой и весёлый, Борис — никогда не меняющийся

Вторым близким другом Стингрей стал Виктор Цой. Его Джоанна вспоминает с особой теплотой:

— Впервые я встретила Виктора на фестивале в 1984 году, и мне показалось, что он стесняется немного. Всё время, что я знала Виктора, он никогда не менялся. Просто когда мы стали близкими, я поняла: он не стесняется. В большой компании он может быть тихим, но когда рядом его друзья, он просто смешной, веселый, любит танцевать, очень любит разную музыку, русскую и западную. У него был очень простой характер. И очень веселый.

Точно так же за три десятилетия совсем не изменился, по убеждению Стингрей, и её лучший друг — Борис Гребенщиков. Уехав в 1996 году из России, Джоанна потеряла связь со своей русской «семьёй». Она родила дочь и начала новую страницу — ведь интернета тогда не было, и поддерживать отношения на расстоянии было непросто.

Но два-три года назад она стала разбирать свой фотоархив, чтобы выложить часть снимков в интернете, и вдруг осознала:

— Я могу найти всех своих друзей на Фейсбуке! И я написала Борису на Фейсбук. Два или полтора года назад у него был концерт в Лос-Анджелесе, и я встретилась с ним, мы провели вместе немного времени. А когда я была в России в мае (2018 — прим. ред.), мы встречались два раза. И я почувствовала, что ничего не переменилось, он такой же, каким я его знала 25 лет назад!

Джоанна категорически не согласна с распространённым утверждением о том, что Гребенщиков сильно изменился с годами:

— Многие люди любят говорить по поводу Бориса, его музыки, что он другой сейчас. А я скажу: Борис такой же, как 35 лет назад. Он так же пишет музыку на студии, играет музыку — каждый день, каждый день. На улице, в метро, в зале, он не изменился вообще! Борис — это Борис.

Сейчас Стингрей возобновила дружбу со множеством своих русских друзей той эпохи. Но написание книги было лишь «приятной передышкой» от повседневных дел. В США Джоанна работает на трёх работах, не имеющих отношения к музыке: она занимается недвижимостью.

Но своим главным произведением Стингрей считает, в первую очередь, Мэдисон. Вместе с дочерью она записала клип. При этом, по её словам, сама Мэдисон пишет песни практически каждый день. По словам Стингрей, три-четыре раза в неделю утро начинается с одного: «Мама, я написала песню!»

— Она намного более талантлива, чем я, — с гордостью заявляет Джоанна.