«Сложенные крылья» памяти: 10 лет семьи жертв теракта над Синаем ждут справедливости

Airbus A321 авиакомпании «Когалымавиа» с позывным 7К-9268 утром 31 октября 2015 года отрывается от взлётной полосы шарм-эль-шейхского аэропорта. На борту — 224 человека: уставшие от южного солнца, но счастливые туристы, возвращающиеся домой к семьям, работе, осеннему Петербургу. Среди них — спасатель МЧС Эльвира Воскресенская, улетевшая в отпуск спонтанно; вся семья Шеиных, сделавшая прощальное фото на трапе с подписью «Мы летим домой»; 10-месячная Дарина Громова, «главный пассажир», чья фигурка у окна аэропорта облетит мир как символ несостоявшегося будущего. В 07:13, набрав высоту 9415 метров, самолет на скорости 755 км/ч под управлением автопилота вдруг резко теряет скорость и начинает падать. Последняя запись речевого самописца зафиксировала посторонний шум. Через 23 минуты после взлета связь с лайнером оборвалась навсегда.

Расселись все в удобных мягких креслах,

Взмыл в воздух, как обычно, самолет,

И длился, оказалось, в неизвестность

Лишь 23 минуты их полет…

(Светлана Рыбина)

Они даже не успели понять, что умирают. И лишь спустя несколько дней мир узнает шокирующую правду: на борту сработало самодельное взрывное устройство. Смерть пронесли через дыру в системе безопасности египетского аэропорта.

Египет: молчание вместо извинений

Расследование началось в условиях информационного вакуума и множества версий. Первыми о теракте заявили боевики группировки «Вилаят Синай»*, но официальные лица Египта и изначально России отвергали эти заявления, списывая все на техническую неисправность. Однако улики, собранные на месте трагедии, говорили об обратном. Обломки фюзеляжа были разбросаны на площади 20 квадратных километров — верный признак разрушения в воздухе. 16 ноября 2015 года глава ФСБ Александр Бортников сделал официальное заявление: на борту сработало самодельное взрывное устройство мощностью до 1 кг в тротиловом эквиваленте. Следы взрывчатки иностранного производства были обнаружены на вещах пассажиров.

Эпицентр взрыва нашли в хвостовом отсеке для негабаритного багажа. Бомбу, замаскированную среди детских колясок и спортивного инвентаря, предположительно, пронес сообщник из числа персонала аэропорта, воспользовавшись дырами в системе безопасности. Но чем убедительнее были доказательства, предоставляемые российской стороной, тем глубже уходил в отрицание Египет. Международная комиссия с участием Франции, Германии и США подтвердила выводы СК РФ, но Каир к 2016 году сменил риторику, заявив, что «не нашел доказательств незаконного вмешательства». Для страны, экономика которой сильно зависит от туризма, официальное признание теракта было равно экономическому провалу.

Самая горькая пилюля для родных — позиция официального Египта. Несмотря на то, что Следственный комитет России и международные эксперты однозначно доказали факт теракта, Каир упорно хранит молчание.

— Египтяне молчат и не отвечают на запросы СК, — разводит руками Ирина Захарова. — Для них как будто ничего не произошло. Были слухи, что власти Египта окажут материальную помощь, но при этом не признают теракт. С 2021 года между странами открыли авиасообщение, и все египетские чиновники забыли про обещания. Зачем им тратить на нас деньги? Да бог с ними, с деньгами, — они даже извинений не принесли.

Лишь в марте 2024 года, спустя девять с половиной лет, Правительство России официальным постановлением признало гибель людей терактом. Это была важная, но запоздалая победа.

Оказалось, что все очень просто,

Были заживо жизни взорваны

И ответы от власти жесткие,

Это было давно, все прошлое....

(Ирина Захарова)

Жизнь «после»: календарик памяти и вышитые портреты

Каждый новый день для Ирины Захаровой начинается одинаково. Она подходит к фотографиям дочери, зажигает лампадку и меняет дату в календарике. Её дочь, спасатель МЧС Эльвира Воскресенская, погибла в том роковом рейсе. Её дочь улетела отдыхать спонтанно, а последние слова по телефону были: «Мам, я собираюсь. Всё в порядке».

— Мы с мужем привыкли, у нас такая жизнь, — вздыхает Ирина, которая возглавила благотворительный фонд «Рейс 9268». — Хочется верить, что где-то там, в другом мире, ее душа живет и она все видит и слышит. Выбора у нас нет. Я часто плачу, конечно, но жить надо. Если нас не станем, кто будет ухаживать за могилой дочки, хранить память?

Схожая боль живет в сердце Елены Громовой, бабушки «главного пассажира» — 10-месячной Дарины. Снимок девочки, стоящей у окна аэропорта, разлетелся по всему миру и стал пронзительным символом трагедии.

— У нас уже нет той радости, что бывает от праздников, смены времен года, каких-то событий, — делится Елена. — В начале трагедии мы долго рефлексировали, как будто сами оказались под обломками этого горящего самолета. В нашей квартире очень много фотографий Алексея [сына] и его семьи, вышитых портретов, икон. Поэтому для нас пассажиры самолета еще живы, они еще с нами. Приходят во снах.

За сухими цифрами «224 погибших» стоят судьбы, полные планов и надежд:

Семья Громовых. Алексей и Татьяна из Гатчины впервые летели отдыхать с маленькой дочкой Дариной. «Ура, летим греться», — писала Татьяна в соцсетях. Ее мать предлагала оставить Дарину, но они хотели, чтобы девочка увидела море.

Семья Шеиных. Юрий и Ольга с тремя детьми — 3-летней Настей, 10-летней Лерой и 11-летним Женей — летели отмечать десятилетие со дня знакомства. Их последнее фото в самолете с подписью «Привет, Питер, прощай, Египет» стало еще одним символом трагедии.

Ирина и Алиса Витальевы. Мать и 14-летняя дочь из Пскова улетали «продлить лето». Алиса была «лучшим фотографом», а Ирина перед полетом написала: «Совершать глупости и не жалеть о них. Делать не потому что «должна», а потому что «хочется». И не бояться ошибок — их нет, есть опыт».

Анна Пахарь и Леонид Мнацаканов. Молодые супруги, поженившиеся летом 2015 года. Анна, талантливая выпускница ПСТГУ, должна была защищать кандидатскую диссертацию в декабре. Защита так и не состоялась.

Убитое здоровье и борьба за закон

Стресс, обрушившийся на родственников, оказался неподъемным грузом. По словам Ирины Захаровой, здоровье серьезно ухудшилось как минимум у половины из них. За девять лет от последствий пережитого ушли из жизни 45 родственников погибших — инфаркты, инсульты, тяжелые психические расстройства. Почти все получили страховые выплаты, но этого недостаточно. Фонд «Рейс 9268» годами борется за создание федерального закона о социальной защите пострадавших в терактах.

— Мы прекрасно понимаем, что от терроризма никто не застрахован. Это война в спину, исподтишка. Значит, у нас должна быть подстраховка для пострадавших людей, чтобы они потом не ходили с протянутой рукой, — объясняет Ирина Захарова. — Это компенсация за то состояние, в котором мы дальше живем.

Однако законопроект пока отклоняют. Однако Фонд ведёт работу и по другим фронтам.

Психологическая и материальная помощь. Стресс не прошел бесследно. По данным фонда, за 9 лет от инфарктов, инсультов и обострившихся болезней умерли 45 родственников погибших. Фонд помогает с лечением, реабилитацией и санаторно-курортным отдыхом, хотя средств хватает не на всех.

Битва за справедливость. Годы ушли на то, чтобы официально признать трагедию терактом на государственном уровне. Это удалось лишь в марте 2024 года. Сейчас фонд борется за федеральный закон о соцзащите пострадавших в терактах, который избавил бы людей от унизительной необходимости «ходить с протянутой рукой» после каждого нового ЧП.

Память. Фонд добился беспрецедентного для России права на захоронение неопознанных фрагментов тел. 20 мая 2017 года на Серафимовском кладбище у мемориала «Сложенные крылья» прошло первое такое погребение.

Память, сложенная в крылья

Главным делом фонда «Рейс 9268» стало увековечивание памяти. То, с чего все начиналось — с боли и отчаяния, — превратилось в миссию. Мемориал «Сложенные крылья» на Серафимовском кладбище в Санкт-Петербурге стал местом силы и скорби. Здесь трижды в год собираются родные: 20 мая — в день захоронения неопознанных фрагментов тел (благодаря фонду в России впервые создали прецедент для таких погребений), 3 сентября — в день борьбы с терроризмом, и 31 октября — в день поминовения. Храм Святого Димитрия Солунского строится в районе Балтийской жемчужины. Это не просто здание, а место, где после каждой службы поминают погибших, где будут установлены памятные доски с именами всех 224 жертв. Концерт-акция «Будем жить!» ежегодно проходит в БКЗ «Октябрьский». Сила искусства и единения помогает тысячам людей помнить и верить в жизнь, вопреки всему.

Прошло десять лет. Кто-то из родных так и не смог оправиться от удара, кто-то нашел в себе силы жить дальше, помогая другим. Кто-то из выросших детей погибших уже создал свои семьи. Египет по-прежнему не признал вину. Исполнители теракта, по официальным данным, ликвидированы, но заказчики остаются в тени. Авиация вернулась в Шарм-эль-Шейх, туристы вновь загорают на египетских пляжах. Но для сотен людей в России 31 октября навсегда останется днем, когда небо разорвалось на части. Они хранят старые фотографии, пересматривают видео с отдыха, где их близкие улыбаются, не зная, что ждет их через несколько дней. Они приходят к «Сложенным крыльям», чтобы положить цветы и почувствовать, что их любимые не просто исчезли. Они остаются в памяти. В детях, которые родились после. В делах фонда. В стихах и песнях. В тихом пламени лампадки, что зажигают утром матери, потерявшие своих детей.