Премьера нового прочтения «Преступления и наказания» на сериальный лад для «Кинопоиска» прошла в родном для произведения Петербурге. Накануне показали «пилот», сегодня, 27 октября, выходит первая часть сезона – 4 серии, а вторая, ещё 6 эпизодов, 30 ноября.

Новая работа режиссёра Владимира Мирзоева («Топи», «Внутри убийцы») предлагает современное прочтение романа, но в попытке создать некое пространство «вечной России» или «сферической России в вакууме», где слово «жалованье» звучит от человека в джинсах.

Что вышло из попытки создать арт-хаусный сериал-триллер на основе базового для культуры страны произведения?

«Биполярщик» Раскольников, любвеобильный Разумихин и инфернальная Марфа Петровна

Главная роль, убивающего пенсионерку Родиона Раскольникова, у Ивана Янковского. У них с режиссёром идея воплотить классику возникла ещё во время совместной работы над «Топями».

На экране его герой – грязный (кстати буквально – создатели отдельно добавляли, что «пачкали» Янковского по ходу повествования) «пограничник», постоянно безумно тревожный.

Забавно, что под конец съёмок фанаты с чувством преследования актёру подсобили. После выхода «Слова пацана», как рассказывает продюсер сериала Владимир Маслов, «начался кошмар» с настоящей охотой на съёмочную группу. До этого грязного и полубезумного Янковского даже не узнавали, однажды в отель не пускали, приняв за бездомного.

– Мы снимали в переходе, вот перед тем, как на станцию метро входить. И мы прям специально такой попытались уход в мокьюментари сделать. То есть мы никого не предупреждали, просто Ваня пошёл. В какой-то момент он начал на коленях стоять. Самое интересное, что люди практически не реагировали. Все в свои дела погружены. И просто человек, который там что-то исполняет, – рассказал продюсер Маслов.

Раскольников в сериале – герой как минимум с «подвижной психикой», буквально говорящий со своей тенью. Добавленный в произведение персонаж-трикстер в исполнении Бориса Хвошнянского так и именован в титрах, Тень.

Его можно назвать и техническим приёмом для адаптации – диалоги с несуществующей физически фигурой заменяют внутренние монологи персонажей в книге. Хвошнянский на ухо ведь не только Янковскому шепчет такие «реплики зла»: появляется и в сценах с Дуней Раскольниковой (Любовь Аксёнова) и Аркадием Свидригайловым (Владислав Абашин).

Гоголевские по настроению вставки с «видениями» не ограничиваются фигурой Хвошнянского. «То, чего нет» видит и, например, блестящая холодным безумием Юлия Снигирь, точнее её Марфа Петровна.

Помимо того, что персонажи изменились в силу добавления мистических ноток, некоторых дополнительно расширили. Например, Дмитрий Разумихин у Тихона Жизневского отличается от книжного: приобрёл немного связей с СК через дядю Порфирия Петровича (Владимир Мишуков), а авторы решили рассмотреть «линию любви к женщинам» и «хождения по борделям» друга Раскольникова, как игриво признался актёр перед премьерой.

При этом сам «Майор Гром» своего Разумихина «оправдывать» начинает в ответ на вопрос об их с персонажем схожести:

– Он студент-переводчик, у которого нет к этому средств. Просто любит это дело, а любить – это не обязательно быть секс-символом и ходить женщин взглядом уничтожать и раздевать. Он просто любит их, стремится к ним, но не всегда получается. Просто любитель, ходок, – поскромничал Жизневский на премьере в Петербурге, отдельно отметив, что супруга его из-за происходящего в кадре не переживала.

Кровожадная интеллигенция

Жизневский честно признался – на главную роль вообще не претендовал, ведь сериал во многом обречён на «тяжёлый» приём из-за того, что «трогают» классику.

– Слушайте, мне было бы страшно, честно говоря. Я вот видел Ваню, ему действительно тяжело – потому что это очень ответственно. Это один из самых известных русских романов вообще, поэтому, когда вы экранизируете, всегда огромная ответственность. Мне чуть проще, меня как бы шрапнелью там задевает, но не кладут по мне прямо. Дело не в хейтерстве, дело в том, что когда ты трогаёшь абсолютно самостоятельное произведение, как «Мастер Маргарита», как «Бременские музыканты», какие-то такие вещи, скрепы, у тебя есть вероятность того, что ты попадёшь под жесточайшую критику, – рассказал Жизневский на премьере.

Нужно ещё понимать, школьникам сериал «Преступление и наказание» вместо книги читать точно нельзя, рейтинг – жёсткие «18+». Что «Топи», что «Внутри убийцы» Мирзоева отличала местами гротескная жестокость, переложение русской классики бескровной тоже не останется.

– Я думаю, что неизбежно будет хейт. Будет и та часть аудитории, которая отреагирует позитивно. Если вы перечитывали недавно роман Достоевского, я бы не сказал, что это весёленькое произведение, оно довольно мрачное, но юмора там достаточно. Я бы сказал по эстетике эта вещь очень амбивалентная, – ответил на вопрос о возможной реакции на «кровавую классику» Владимир Мирзоев.

Другая деталь, которая может вызвать недоумение у неподготовленного зрителя – стилистически авторы сериала отходят от реализма. Внутри создавали не столько современную версию, сколько пространство «безвременья», как называл это Мирзоев в интервью – «вечной России».

С одной стороны – тот же открывающий сериал диалог о старухе-процентщице почти цитата книги: вот только ведут его люди в современной одежде, идущие по очень узнаваемой набережной Петербурга XXI века. Другой пример: от Дуни Любови Аксёновой ожидаешь услышать по «зарплату», а не про «жалование», учитывая одежду и наличие техники.

– По-моему, одёжки, исторические декорации – на них уходит много сил постановочного коллектива, много денег, у нас же плохо сохраняется материальная культура, при этом навар-то небольшой – это отвлекает от смысла, от сути. Для Достоевского мебель, костюмы, пейзаж очень второстепенные. У него есть такие вещи как «круглый стол овальной формы». Его волнует философия, идеи, религиозный месседж. Мне хотелось говорить с людьми о сути романа, о философии романа, важнейших идеях, – объясняет решение создания такой эклектичной вселенной Владимир Мирзоев.

Сразу хочется вспомнить, что режиссёр, как и актёры, тот же Жизневский, выходцы из театральной среды, где визуальная условность в разы выше, чем на экранах. Можно было бы сказать, что это уводит всё в арт-хаус, который по определению «не для всех», но тут вспоминается, что в России есть даже признанная киноклассика со схожей театральной склонностью к абстракциям, образности и даже своим Янковским – речь об «Обыкновенном чуде» (1979).

Интересно, как в данном случае массовый зритель примет подход. Вышло яркое смешение языка другой эпохи и очень характерной атмосферы настоящего, даже немного безумного, как главный герой, современного Петербурга. Достоевский, кстати, частенько использовал в работе криминальные хроники. Передать витающий дух мрачного безумия, но уже сегодняшнего города, у авторов получилось тоже не совсем без новостей:

– Не сканировал криминальные события, но мне доцента Соколова хватило. Я эту историю помню и она довольно жуткая, – признался перед премьерой Мирзоев.

Даже пугающе, насколько актуальными для Петербурга остаются истории о сходящем с ума человеке, превращающемся в угрозу для окружающих. Особенно в свете событий последних месяцев: от жестоких расчленений до резни в гипермаркете без видимых причин.