Мёртвые не только души: тайна главврача петербургской больницы с «исчезнувшим» миллиардом

Разразившийся скандал с «исчезнувшим» бюджетным миллиардом больницы № 20 в Петербурге породил десятки вопросов: от того, сколько же всего там было фиктивных работников, до главного — могла ли главврач учреждения не знать о происходившем?

Бытовая логика словно бы говорит, что нет, но прямых заявлений СК не было, из-за чего и сейчас мы обязаны говорить, что обвинять заслуженного медика в преступлении нельзя. Однако, в распоряжении 78.ru появилось наконец недостающее звено — прямое указание от человека, назвавшего фамилию Суровцевой при общении с силовиками.

Мёртвые тоже жалуются

Напомним, под арест по громкому делу уже направлены 13 человек (лишь одна — юрист Коваль — под домашний). В их числе и руководители отделов — Наталия Чоха, зам по финансовым вопросам, и Ольга Яковлева, главный бухгалтер. О них мы рассказывали в предыдущей публикации о «ветвях» коррупционного дерева, проросшего на благодатной почве больничного бюджета.

Как можно заметить, при этом в СИЗО один за другим отправлялись представители административных отделов медучреждения. Даже одна экс-сотрудница районной администрации, знакомая Суровцевой Валентина Резникова. Но из медицинского корпуса пока никого. Возникает вопрос — а были ли претензии от пациентов? Да, исчезали миллионы, но могло ли всё работать идеально в плане заботы о больных? Бытовая логика подсказывает, что нет, и наши источники это подтверждают.

За жалобами далеко ходить не надо — достаточно даже сайта самой больницы, где есть действительно душераздирающие отзывы:

— С 4 марта мы в полном неведении. Человек медленно умирает. Накануне принял курс химиотерапии, организм ослаблен. Положение усугубляется сахарным диабетом. Он самостоятельно не может контролировать сахар. В результате неразборчивости медперсонала, уровень сахара упал до критических показателей. Человек вместо выздоровления оказался в реанимации. Хотя поступил с пневмонией. Ухода нет. Подгузник поменять не приходят. Силы его покидают. Дело дошло до диареи. Что это за зверское отношение к людям?! Родственников не пускают. Мы в отчаянии. Есть опасения, что мы человека живым не увидим. В палату подселили неадекватного соседа, который таскает у него лечебное питание для онкобольных. Что происходит? — написала в марте 2024-го пользователь Светлана Борисова.

— Здравствуйте, объясните пожалуйста, как поговорить с врачами о больных в «красной зоне»? Лечения нет, третий день непонятно как, человек просто умирает там, справочное постоянно занято, либо даже звонок не проходит. На сайте непонятно, где написано, про передачи в зону карантина, — гласит другое сообщение, от Марии, написанное в ноябре 2021 года.

Журналисты 78.ru нашли и женщину, согласившуюся рассказать об опыте с горбольницей № 20 не в Интернете, а лично. Алиса Сахалова недавно потеряла свёкра и её рассказ крайне похож на сетевые отзывы.

— Вы звоните, спрашиваете как самочувствие, а заместитель главного врача крупной городской больницы вам отвечает: вот вы знаете, мы тут нашли у вашего папы рак печени. Но мы его в другую больницу переводить не будем. Мы его выпишем вам домой. А там с ним делайте, что хотите. Да и ещё он у нас в больнице стал неходячий — он лежит, — рассказала Сахалова, считающая, что и смерть её родственника могла стать результатом недостаточного ухода.

При этом у этой «недостаточности» есть коррупционное объяснение: если сотни тысяч рублей получали «операторы ЭВМ», которые никогда не появлялись в больнице, похожее происходило и в других отделах — если где-то получили больше, то где-то и «недодали».

Нужно, справедливости ради, конечно, отметить, что такие жалобы есть у любой, даже самой маленькой клиники. Вот только всплывшие факты заставляют на заявления посмотреть иначе. Не помогает этому и устойчивый слух внутри медучреждения — о том, что в период пандемии в больнице умерли восемь человек из-за перебоев с поставками кислорода, но всё списали на болезнь и «замяли».

«Ветвь», ведущая к «корню»

Деталь пугающе встраивается в описание нашего источника того, что происходило в медучреждении глазами живых работников: именно в период пандемии начались «странные движения». Главврач Татьяна Суровцева, которая больше 15 лет пост занимает, и раньше вызывала претензии — какой начальник не вызывает — однако до этого она «горела работой», а тут якобы начала уделять ей меньше внимания: по крайней мере, деньги на оборудование и «расходники» начали выдавать «со скрипом» уже с 2021-го.

При этом Суровцева получала награды за сделанное ей в 2020 году — по её личной инициативе и поликлинику больницы превратили в «ковид-стационар». Получила она не только почёт: в первые два года нового десятилетия медик задекларировала доходы в 5,9 и 5,6 млн рублей.

Однако есть человек, у которого к ней, вероятно, никаких вопросов не было — Ирина Джинджолия, главная медсестра корпуса больницы № 20 на Гастелло, можно сказать «зам по заботе».

Как уже сообщалось, Суровцева с конца сентября в отпуске. Изначально была информация, что она отдыхает в Турции, но дама сама это опровергла по телефону, быстро прекратив разговор, сославшись на больное сердце. По обновлённой информации, Татьяна Владимировна действительно не в Турции, но и не в России — улетела в Барселону. Тут, кстати, появляется одна интересная деталь — одна из задержанных, бизнес-партнёрша Наталии Чоха Елена Тодурова должна была также улететь в Испанию 6 октября.

О близком общении Джинджолии и Суровцевой появлялась информация и раньше, а вот чего сразу не знали, что в момент задержаний и Ирина оказалась далеко от Петербурга: она тоже в отпуске, по предварительным данным, в Абхазии. Следователи, вероятно, очень бы хотели пообщаться с подругами, но не могут, что и заставляет говорить о том, что у данной ветви видны пока лишь очертания, хоть именно тут и прячется связь с главврачом.

Другой медперсонал, не приближённый, мог не знать, но догадывался о проблемах, как сообщает наш источник. Люди подозревали, что трудоустроены пара «мёртвых душ», но вот масштабы представить не могли. Вызывали вопросы, например, новогодние премии — по всему городу доплаты были сотни тысяч рублей, а вот в ГБ № 20, по словам знакомого с ситуацией, по 50.

Это соответствует «почерку с исчезновениями», который обозначил Игорь Есютин, заместитель по медицинской части и хирург корпуса на Гастелло. Со следователями общалась и медик, занимавшая аналогичную должность в корпусе больницы на Ленсовета, но она в статусе свидетеля. Есютин в первые дни задержаний оказался в изоляторе. Вот только речь про СПЗЛ, а не о СИЗО: по нашей информации, врач также подозреваемый, но под обязательством о явке.

Кроме того, хирург, чуть ли не единственный, за кого заступается персонал, отмечая, что он мягкий человек, на которого могли надавить. То, что он рассказал силовикам, этому соответствует частично: по нашим данным, врач признался во время опроса, что в больницу была трудоустроена его жена, но не ради денег, а ради стажа. Его семья «золотую» зарплату не видела. Однако кое-что он знал отчётливо: с его слов, супругу он пристроил по личной договорённости с Суровцевой.

Которую, можно сказать, дома ждёт уже весь Петербург со множеством вопросов, которые так и не нашли объяснения. Например, обвинение уже рассказало о 344 млн рублей — где остальные? Ещё один момент: в документах госзакупок находим и другие фамилии людей с правом подписи, которые ещё не звучали.

Вопрос времени, конечно. Не ответит главврач — ответят следователи.