Романы Сергея Довлатова: от роковой студентки в импортных туфлях до не успевшей спасти
Ася Пекуровская: студенческая любовь и драма юности
Женщины Сергея Довлатова – одна из самых непростых, но ярких частей биографии писателя. В его рассказах можно прочесть по-довлатовски ироничные воспоминания о них, об отношениях и о том, как же женщины повлияли на его существование.
«…я превратился в студента филфака. Через неделю меня полюбила стройная девушка в импортных туфлях. Звали её Ася. Ася познакомила меня с друзьями. Все они были старше нас – инженеры, журналисты, кинооператоры. Был среди них даже один заведующий магазином».
Так в самой первой новелле «Креповые носки» из самого популярного произведения Довлатова «Чемодан» писатель рассказывает о своей первой жене – Асе Пекуровской. Невероятно красивая и жутко популярная Ася, как признаётся в книге уже эмигрировавший в США Довлатов, вогнала его в долги – он изо всех сил старался соответствовать даме сердца, хотя за душой у студента-филолога не было ни гроша.
В жизни за благосклонность Аси Довлатову пришлось побороться. За ней ухаживал один из друзей Довлатова, поэт Иосиф Бродский. Но Пекуровская предпочла начинающего прозаика, который был младше красавицы на год. В 19 Довлатов женился на стройной студентке, но уже через два года надрывных и непростых отношений они разошлись.
Правда, свидетельство о расторжении брака молодые филологи получили только в 1968 году. Через пять лет, на пять лет раньше бывшего мужа, Пекуровская эмигрировала в Штаты. Красота оказалась далеко не единственным её козырем: получив степень доктора по литературоведению в Стенфордском университете, она какое-то время там же преподавала. А помимо воспоминаний о романах с Довлатовым и Бродским, Пекуровская написала книги о творчестве Достоевского и Иммануила Канта.
Через много лет, уже давно живя в Нью-Йорке, Довлатов создал повесть «Филиал». Одна из героинь «Филиала» Тася была списана именно с Пекуровской. Как и Довлатов в жизни, герой повести Далматов встретил свою первую любовь в эмиграции, на филологическом симпозиуме в Нью-Йорке. И, конечно, предался воспоминаниям о юности.
«Жили мы, повторяю, беззаботно и весело. Ходили по ресторанам. Чуть ли не ежедневно оказывались в гостях», – пишет автор на одной странице.
Но вскоре признаётся, что всё было не так гладко:
«Я был наивен, чист и полон всяческого идеализма. Она — жестока, эгоцентрична и невнимательна».
Исследователи творчества Довлатова считают, что роман с Пекуровской нанёс писателю травму на всю жизнь. Он признавался, что она была ему неверна, эгоистична и на первом месте у Аси стояла её собственная тяга к приключениям – но ничто из этого не мешало Сергею помнить о ней всегда.
Когда Довлатов издал и прислал Пекуровской собственные книги в США, она, по её собственному признанию, даже не стала их распечатывать. Но позже, с ростом популярности писателя, всё же решилась достать их с чердака и пролистать. Вердикт филолога Стенфордского университета был категоричным: Довлатов вовсе не талантлив, а произведения его – ничем не примечательное, совершенно банальное чтиво. Впрочем, кто бы признал в своём бывшем муже большие таланты?..
Тамара Зибунова: таллиннский компромисс
– Чего ты злишься?
– А чего мне радоваться? Ты куда-то исчезаешь. То безумная любовь, то неделю шляешься…
– Что значит – шляешься?! Я был в командировке на Сааремаа. Меня в гостинице клопы покусали…
– Это не клопы, – подозрительно сощурилась Марина, – это бабы. Отвратительные, грязные шлюхи. И чего они к тебе лезут? Вечно без денег, вечно с похмелья… Удивляюсь, как ты до сих пор не заразился…
В этом диалоге из книги «Компромисс» довольно ярко и наглядно показаны отношения писателя с его женщинами: им с ним было весьма непросто. Что, впрочем, совсем не мешало статному ироничному ленинградцу пользоваться у женского пола большой популярностью.
В одной из новелл-«компромиссов» этого же сборника герой признаётся читателю:
«Алле я сказал только одну фразу: «Хотите, незаметно исчезнем?» Я всем говорю эту фразу. (Женщинам, разумеется.) Или почти всем. На всякий случай. Фраза недвусмысленная и безобидная при этом».
Сборник журналистских «компромиссов» был написан Довлатовым о его жизни в Эстонии, куда он уехал из Ленинграда в семидесятых. Там он работал в газетах «Советская Эстония» и «Вечерний Таллин», и даже занимал должность ответственного секретаря в газете «Моряк Эстонии».
Приехав в Таллин, Сергей Довлатов поступил весьма специфически. Не имея друзей и близких знакомых в новом городе, он постучался в дверь Тамары Зибуновой, с которой шапочно познакомился на одной из вечеринок в Ленинграде. Если быть точнее, Довлатов позвонил ей с вокзала – и женщине, по её воспоминаниям, пришлось срочно делать выбор между отказом и даже вызовом милиции и разрешением полузнакомому мужчине поселиться в её квартире.
Тамара пустила к себе Довлатова, и в скором времени родила от него дочку Сашу. В её воспитании Довлатов не участвовал – почти сразу после появления Саши на свет он уехал за границу.
Зибунова не была роковой женщиной-филологом, как Пекуровская, – она была программистом по образованию. Она не любила шумных вечеринок, но принимала у себя гостей писателя и долгое время терпела рядом с собой часто нетрезвого Довлатова. Но терпеть пришлось недолго: в скором времени Сергей эмигрировал. В США его ждала вторая жена – Елена Довлатова.
Елена Довлатова: попытка защититься от хаоса
Да, ещё до таллинского романа с Тамарой Зибуновой Довлатов был женат на Елене Ритман, родившей ему дочь Катю в Ленинграде, а позже, уже в США, – сына Николаса. С Еленой писатель познакомился в троллейбусе, и в тот же вечер спас её у сигаретного киоска от назойливого знакомого. Именно она приняла решение эмигрировать в США и уехала первой. Писатель воспринял её отъезд как окончательный разрыв.
«Это была не любовь. И тем более – не минутная слабость. Это была попытка защититься от хаоса. Мы даже не перешли на «ты». А через год родилась дочка Катя. Так и познакомились...» – писал о Елене сам Довлатов в одном из рассказов.
По воспоминаниям Елены Довлатовой, долгое время ей препятствовала в её плане уехать из СССР нерешительность писателя, его страх оказаться ненужным со своим талантом за границей. При этом в интервью Елена не раз подчёркивала: Довлатов был одарён разными талантами, не только писательским, и мог попробовать себя на разных поприщах.
К примеру, у него был прекрасный слух и «несомненные музыкальные способности», он хорошо рисовал – например, лучший шарж на Довлатова, по воспоминаниям его второй жены, создал он сам. А в письмах отцу из армии он написал множество стихов, которые позже хотел уничтожить. Ко всем этим талантам он не относился серьёзно.
В США Довлатов долгое время не мог найти работу. Он то шёл на курсы ювелиров, то пытался по знакомству устроиться швейцаром в отель… В итоге, наконец, Довлатов стал главным редактором иммигрантской газеты «Новый американец» и ведущим на радио «Свобода». Но и в это время писателя не отпускала самая страшная из его роковых привязанностей – водка. За алкоголизм Довлатов себя ненавидел, но бороться с этим недугом писателю было всё сложнее.
Во время романов с алкоголем писатель порой уходил из дома. Елена, фактически тащившая на себе семью, не могла выносить гениального, но пьяного мужа. В августе 1990 года Довлатов оказался в запое у одной из близких подруг – журналистки Алевтины Дробыш. Именно там у писателя случился инфаркт, навсегда прервавший его жизнь.