Резиновая муза Маяковского: калоши отмечают свой праздник

Почти два века в резине

«– И почему это пролетарий не может снять свои грязные калоши внизу, а пачкает мрамор?!

– Да у него, Филипп Филиппыч, и вовсе нет калош.

– Ничего похожего! На нём теперь есть калоши – и это калоши мои! Это как раз те самые калоши, которые исчезли весной '17 года. Спрашивается, кто их попёр?..»

Калоши в советской России имели исключительную важность для населения – и этот диалог профессора Преображенского с доктором Борменталем, озвученный в «Собачьем сердце», довольно верно иллюстрирует их значимость. Без калош сто лет назад, в смутное постреволюционное время, было довольно трудно идти к светлому будущему. Но дефицит диктовал свои правила, и в борьбе за пару крепкой резиновой обуви не могло быть правых и виноватых.

День рождения калош отмечается, по традиции, 4 февраля. Считается, что именно в этот день в 1824 году американский изобретатель и бизнесмен Чарльз Гудрич представил резиновые калоши широкой публике. Дата, на самом деле, спорная – особенно если учесть тот факт, что Гудрич не открыл Америку, создав непромокаемые чехлы для обуви из резины. Но если она верна, то в этом году мы отмечаем 195-летие калош.

Впрочем, по одной из легенд, история этой удивительной обуви восходит как раз-таки к открытию Америки. Правда, Южной. Согласно этой версии, индейцы южного континента удивили первых европейцев своими продвинутыми навыками в использовании природного каучука – сока каучукового дерева. Из этого сырья они делали не только тенты и мячи, но и самую настоящую обувь. Которая якобы и стала прототипом современных калош.

Как бы то ни было, собственно в Европе калоши стали появляться в начале XIX века. Сначала это были прототипы в виде тканевых чехлов, пропитанных натуральным каучуком. Но такие чехлы частенько промокали, и потому появление полностью резиновых калош стало, по сути, настоящей революцией – особенно в плане профилактики простуды.

Резиновая империя «Красного Треугольника»

К Петербургу история калош имеет самое непосредственное отношение – ведь в прошлом именно в нашем городе кипело их масштабное производство. В 1860 году гость из-за океана Фердинанд Краузкопф основал в Северной столице Товарищество российско-американской резиновой мануфактуры – будущий завод «Красный треугольник».

Почему «Треугольник»? Всё очень просто: у товарищества был собственный герб, которым маркировалось каждое изделие. Герб был предельно прост и представлял из себя треугольник с аббревиатурой товарищества и местом производства: «С. Петербургъ». А официальным «треугольное» название стало в 1918 году, после национализации завода.

Среди широкого ассортимента «Красного треугольника» были не только насосы, ремни и резиновые трубы, но и более «народный товар» – калоши. За первые полвека своего существования фабрика изготовила 282 миллиона пар этой обуви. И это – помимо производства непромокаемой одежды, подушек, матрасов, шин, а также продукции для тяжёлой промышленности.

К началу XX века петербургская резиновая фабрика стала одним из самых крупных производителей калош в мире. «Резиновый гигант» не только обувал всё население страны, но и экспортировал калоши за рубеж. На экспорт шло до 25% произведённых резиновых изделий.

Правда, Первая мировая война внесла свои коррективы в процветание «калошного рая». Заводу пришлось выполнять огромное количество военных запасов – в первую очередь, это были шины для военного автотранспорта. В этот момент было не до калош, и народ столкнулся с резиновым дефицитом.

В то время каждую калошу клеили вручную. Причём делали это женщины – калошницы. Каждую пару создавала одна мастерица, от начала до конца. Женщинам приходилось целыми днями дышать испарениями бензина, на основе которого делался клей, что крайне отрицательно влияло на лёгкие – и часто приводило к туберкулёзу.

Калоши от Маяковского

Советская власть внесла свои коррективы и в производственный процесс, и в жизнь завода в целом. Сразу после революции «Красный треугольник», как и многие другие фабрики, оказался в весьма тяжёлом положении. Но со временем он возобновил работу в полной мере, и в 1920-х годах на производство пришёл конвейер.

Создание калош было разделено на восемь этапов, каждый из которых выполнял специальный человек. Благодаря «восьмёркам» производительность труда выросла в два раза.

Союз привнёс в резиновую реальность Петербурга не только конвейер, но и такое явление, как Резинотрест. Резинотрест пришёл на смену «Товариществу российско-американской резиновой мануфактуры», и даже штаб его располагался в том же доме № 12 по улице Маросейке в Москве.

Главным певцом Резинотреста стал в те годы ни много ни мало – сам Владимир Маяковский. В 1923 году поэт написал по заказу треста двенадцать поэтических рекламных текстов, прославлявших его продукцию.

Вместе с художником Александром Родченко Маяковский создал ряд рекламно-агитационных плакатов, ставших со временем по-настоящему культовыми. И на «бурчание» других творцов, низко оценивавших его работу для Моссельпрома, Мосполиграфа, ГУМа и прочих подобных объединений, поэт уверенно отвечал: это поэзия самого высокого класса!

С плакатов работы Родченко Маяковский заявлял:

Резинотрест –

защитник в дождь и слякоть.

Без галош

Европе –

сидеть и плакать.

Наши калоши, уверяли строки Маяковского, легко могли справиться с природными катаклизмами:

Дождик, дождь, впустую льешь –

я не выйду без галош.

С помощью Резинотреста

мне везде сухое место.

И внешний актуальный лук любого модника только выиграет, если дополнить его парой новеньких блестящих калош, обещал в своих стихах поэт:

«Без галош элегантнее» –

это ложь!

Вся элегантность от наших галош.

Апофеозом «резиновых» дифирамбов Маяковского стала целая поэма – «Рассказ про Клима из чернозёмных мест, про Всероссийскую выставку и Резинотрест». «Рассказ» был написан в том же 1923 году – в честь I Всероссийской сельскохозяйственной и кустарно-промышленной выставки.

Главный герой данного произведения Клим готов был каждого сделать счастливым с помощью различных изделий Резинотреста:

Дети кукол теребят.

Весело и дешево.

Только плачет у ребят

драная подошва.

– Ничего! –

ответил Клим. –

Мой подарок – стойкий.

Из резины слажу им

каблуки-набойки.

И, конечно, калоши занимают здесь особое место. Хорошая пара галош, уверяет поэт, открывает перед тобой весь мир:

…И добавил Клим, ярясь:

– Мы других не плоше.

Через всяческую грязь

проведут галоши.

Если ж враг захочет съесть

нас и нашу ношу,

как бы тем врагам не сесть

в эту же галошу!

Калоши для Тотоши и Сергея Безрукова

Владимир Маяковский – не единственный поэт, отдавший дань калошам. Все мы прекрасно помним стихотворение «Телефон» Корнея Чуковского, в котором один из героев вместе со всей семьёй сидел на очень странной диете:

…А потом позвонил

Крокодил

И со слезами просил:

– Мой милый, хороший,

Пришли мне калоши,

И мне, и жене, и Тотоше.

И даже великий сказочник Андерсен увековечил калоши в своём произведении, которое так и называется – «Калоши счастья». Весь сюжет этой сказки вращается вокруг пары волшебных калош, которую одна из фей решила незаметно подложить смертным. Калоши могли исполнять желания, а фея была уверена, что именно это принесёт людям настоящее счастье. Тут она, однако, серьёзно ошиблась…

Не забывают про калоши и в наши дни. К примеру, с 1996 года в нашей стране вручается премия «Серебряная калоша» – за блестящие анти-достижения (или, по официальной формулировке, «за самые сомнительные достижения») в области шоу-бизнеса. Учредила эту премию радиостанция «Серебряный дождь».

«Серебряной калоши» удостаивались в разное время самые разные герои нашей эстрады, и не только её. Награду получали и Филипп Киркоров, и Фёдор Бондарчук, и «Мумий Тролль», и даже наше всё – сам Сергей Безруков.

От Парижа до Милана

Если же отвлечься от культурного контекста – будем честны, калоши сейчас, этой снежной зимой, нужны нам как никогда. В 1970-е годы этот стильный аксессуар стал терять популярность в СССР: советский народ вдруг решил, что без калош всё-таки элегантнее.

Производство «Красного Треугольника» стало понемногу приходить в упадок, ведь на завод не завозили ярких модных материалов, и ассортимент долгое время не обновлялся. Именно поэтому легендарной фабрике пришлось, в итоге, закрыться.

А вот за рубежом к калошам относятся более трепетно. Норвежский бренд Swims, к примеру, специализируется на производстве дизайнерских калош – и ничуть не стесняется своей продукции. Любят калоши и в менее суровых странах: так, французский дизайнер Люк Муйер построил карьеру и сделал себе имя именно на их создании.

Сегодня, конечно, можно купить резиновые ботинки, полностью копирующие внешний вид модной кожаной обуви, и вовсе не беспокоиться за свой лук. Впрочем, изначальная функция калош всё же иная: это не столько обувь, сколько аксессуар, чехол, защищающий от грязи и воды вашу обувь. И такие «чехлы» в наше время можно найти даже для обуви с высокими каблуками.

Всё ещё стесняетесь калош и предпочитаете ходить с мокрыми ногами по снежной каше? Тогда вам, возможно, будет интересно узнать, что в 2011 году дизайнер Миучча Прада дополнила зимнюю коллекцию Prada разноцветными калошами, которые модели надели поверх стильных сапог и туфель. А если калош не стесняются на подиумах Милана – почему их стоит стесняться на улицах Петербурга?